Миру видней - страница 41
– Итак, кто же? Кто наш победитель, «Быстрая белка» или «Русский медведь»? – продолжала поднимать настроение Татьяна. – Дамы и господа, мы начинаем, поехали! – пронеслось по кафе, и «Девушка Прасковья» вновь наполнила собой зал.
* * *
– Ну, милая, не плачь – вот увидишь, все будет хорошо, – Оленька обнимала рыдающую Беллу. Ей было ее, конечно, очень жаль, но они сидели на ступеньках главного корпуса уже минут пятнадцать, и попа у Оленьки начала подмерзать. Она давно бы ушла, но Дмитрий Иванович шепнул ей на ходу, чтоб она глаз не спускала с Беллы. Она не могла подвести Дмитрия, он ей такой подарок сегодня сделал. Кстати, подарок: ведь когда началась суета, все забыли про шефа в планшете. Он, наверное, так ничего и не понял. Вот если бы кто-нибудь вышел на крыльцо, она бы передала Беллу, как эстафетную палочку. Сама же пошла бы в ресторан и поговорила с шефом, объяснила, что случилось, и вообще побыла бы с ним наедине, если общение через планшет возможно так назвать.
Видно, сегодня ангелы-хранители были благосклонны к Оленьке, потому что тут же на крыльцо вышла Виолетта. Прикуривая на ходу сигарету, она хохотала.
– Ну, Курчатова, ты даешь, так драться за победу в конкурсе стульев, я тебя недооценила! Ты не белка, нет – ты слониха в ярости! – Виолетта даже не могла курить – так хохотала.
Белла, ничего не отвечая, расплакалась еще сильнее.
– Иди погрейся, – немного подтолкнув Оленьку в сторону дверей, Виолетта наклонилась и накинула на Беллу куртку. Оленька благодарно кивнула ей и почти побежала в столовую.
– Я… я… я… – прерывая свои рыдания, пыталась объяснить ситуацию победительница конкурса. – Я легонечко, совсем чуть-чуть его толкнула. А он полетел иииии…
Виолетта хохотала и не могла остановиться, последний раз она так смеялась в детстве. Тогда ее младший брат сидел на заборе и говорил в ее сторону какие-то обидные слова. Виолетта, а в то время еще Вика, очень хотела подойти и надрать ему задницу, но боялась отца. И тут задница у этого маленького говнюка стала съезжать назад, а ноги неумолимо приближались к лицу, он стал цепляться за забор, но и это ему не помогло. В конце концов он висел на заборе сложившийся пополам, нюхал свои ноги и рыдал. Как он ни просил Вику ему помочь, она не могла это сделать просто физически. Она стояла, и хохотала, и не могла остановиться, прямо как сейчас.
* * *
Дмитрий вышел из кабинета врача и все больше удивлялся этой девчонке, как у нее все это получается. Честно скажем, он был избалован вниманием женщин и от этого немного параллелен к ним, но в этой было что-то такое, что тянуло Дмитрия и не отпускало. Несмотря на небольшой период их знакомства, она казалась ему очень близкой, почти родной, такой же своей, как Капа. Одно отличало ее от сестры: от мысли о ней весь организм начинало ломать, как при простуде, и хотелось срочно выпить аспирин.
– Дмитрий Иванович, зачем они так забинтовали мне руки? Ведь я даже в туалет сходить теперь самостоятельно не смогу, – Валерий бежал за ним, вытянув вперед свои руки, как достояние, и чуть не плакал.
– Ну, во-первых, Валерий Леонидович, врач сказал, что по-другому нельзя, у вас ожог второй степени. Вы сами виноваты – зачем затолкали обе пятерни в кипящий сыр? Еще и фондю сломали, мне теперь идти разбираться на кухню, неизвестно, сколько они с нас возьмут. А во-вторых, мы назначим с мужиками дежурство и будем по очереди с вами ходить в туалет, – и, сделав на лице что-то типа «дорогой сынок, ты достал со своими проблемами, но я же твой папа и не брошу тебя», ушел в ресторан.
– Ну как же, это она меня толкнула, почему вы говорите, что я сам, это все она, – как-то растерянно в спину уходящему куратору мямлил Дворников. – Ну понятно, вы за нее, любовь.
Но Дмитрий Иванович уже скрывался в дверях ресторана с ехидной ухмылкой на лице.
* * *
В ресторане была только Оленька, она сидела за грязным столом и хохотала.
– Вы представляете, Иван Сергеевич, финал, их двое, заканчивается музыка. Мы видим, как на стул мастрячит уже свою пятую точку Дворников, и мысленно поздравляем его с победой, но не тут-то было. Наша Курчатова оказалась такая боевая!
– Вы, вероятно, забыли, Оленька, что я на собственной голове проверил ее боевую готовность еще в первый день работы, – неслось из планшета.
– Да я это отлично помню, – засмеялась Оленька. – Я тогда жутко за вас испугалась. Синяки у вас уже почти прошли, кстати, прекрасно выглядите, – не упустила она шанс сказать комплимент шефу. – Ну так вот, летит Дворников вперед руками прямиком в кипящий сыр…
– Оленька, вы сегодня тоже прекрасно выглядите, вам очень идет этот стиль, вы стали какая-то другая, а эту Курчатову надо обходить стороной, как черную метку у пиратов, – как всегда, неудачно пошутил шеф.
– Вот тут я бы с вами поспорил, еще раз здравствуйте, Иван Сергеевич, – Дмитрий подошел так тихо, что они оба вздрогнули от его голоса.
– Оленька, дайте мне поговорить с Иваном Сергеевичем наедине, я смотрю, он неплохо себя чувствует, а мне не хватает кое-какой информации. И еще скажите той, что залила все крыльцо слезами, пусть она идет в комнату и прекращает ныть, с Валерой все в порядке.
Когда Оленька вышла из ресторана, Сахаров стал очень серьезен. Он решил подойти к шефу так же, как он подошел к Оленьке, психотипы у них были схожими, даже странно, что они до сих пор не вместе, поэтому экспериментировать не стоит.
– Ну здравствуйте, Иван Сергеевич Муха, для начала я поражу вас своими знаниями вашей биографии, а потом мы поговорим. Родились вы в прекрасном городе Тверь сорок восемь лет назад чудесным весенним утром.
