Лучший забавный детектив - страница 132
Внезапно он, как радиоприемник, переключился на другую волну, и всю оставшуюся дорогу до дома я выслушивала брюзжание муженька. Никогда бы мне не удалось собрать так четко воедино все мои отрицательные качества. Распилив мою душу на много мелких частей, супруг внезапно успокоился и обнял меня:
– Ну ладно, не переживай. Я с тобой.
– Ты еще скажи: дорогая, я уверен, что это не ты убила! – запальчиво сказала я.
– Да за что же мне такое наказание! – вновь взъярился супруг. – Ну почему тебя все время тянет на неприятности? Казалось бы, сидишь дома, не работаешь, так нет, вляпалась в криминал! Уж лучше бы работала! – совершенно нелогично закончил он «наезд».
Ну, вот так всегда! Чуть что не так, виноватой всегда оказываюсь я. Никакой логики у мужиков на самом деле нет. Зря они клевещут на «женскую логику». Как раз у нас, у женщин, с головой все в порядке, мы здраво расставляем все вещи на свои места. И, кстати сказать, частенько во всем виним только самих себя.
Мужчины же не привыкли признавать себя виноватыми. Не царское это дело! Свалился карниз со шторами? Так не фига было такие тяжелые шторы покупать! Опять в ванной отвалилась крышечка, регулирующая количество воды? Так ты вечно ее задеваешь! (Нет, чтобы починить.) Шкаф перекосился? А зачем ты его всякой ерундой набила? Ну и так далее… И в этот раз во всем случившемся виновата была, конечно же, я.
Справедливости ради, следует признать, что история, произошедшая со мной, совершенно выходила из рамок размеренной и спокойной жизни обывателей, каковую мы с Димкой, существа крайне мирные и законопослушные, вели до сих пор. Поэтому на этот раз я простила мужу ворчание и смирилась с эпитетами, которыми он наградил меня в тот вечер.
По приходе домой намучавшийся за день супруг сразу же отправился на доклад к Морфею, даже забыв включить по привычке телевизор.
Я же заснула только под утро, всю ночь ворочаясь и перебирая в памяти мельчайшие подробности произошедшего со мной за последние сутки. Похоже, что искать Дашку и убийцу Никиты придется теперь мне одной…
* * *
Утром меня разбудил телефонный звонок. Чуть не упав, поскользнувшись на ламинате, я рванула в коридор и схватила трубку.
– Янина Владимировна?
– Да, это я.
– Следователь прокуратуры Соловьев. Мы вчера общались в связи с убийством гражданина Слепянского.
– Да-да. Помню.
– Не могли бы вы прийти ко мне в 24-й кабинет сегодня, скажем, через час? Пропуск я уже вам выписал.
И он назвал известный адрес.
– Да, да, конечно, уже бегу, – пробормотала я.
Сборы были недолги. «Надеюсь, что меня не арестовывать будут, поэтому теплые вещи и сухарики брать не буду», – мрачно пошутила я сама с собой, натягивая джинсы. И внезапно я испугалась по-настоящему.
Надо сказать, вчера я выложила не всю правду ментам. Частично испугавшись за последствия содеянного, а частично забыв о некоторых своих поступках, я утаила вчера от следователя Соловьева две вещи.
Еще утром, пока Никита заваривал чай, я, вспомнив фильм «Гений» (где герой морочит голову и криминалу и милиции при помощи компьютерной и видеотехники), кинулась к компьютеру, стоявшему в гостиной, нажала на кнопку «DVD-Room», и оттуда плавно выехал диск. Так, на всякий случай, я тут же спрятала его в своей сумочке. А пока Никита делал первые неудачные попытки дозвониться до Дашкиных знакомых, я случайно увидела ее записную книжку. Она завалилась между подоконником и столом, и мне пришлось сильно изогнуться, чтобы достать ее.
Вчера, выбалтывая следователю всю информацию, которой обладала (кроме, разумеется, обнаружения темных пятен в коридоре), я совершенно забыла о своих трофеях и, разумеется, могла бы влипнуть, если бы прямо в квартире Слепянских он поинтересовался содержимым моей сумочки. Но, к счастью, моя вербальная активность совершенно вывела следака из рабочего состояния, и меня не обыскали.
И вот сейчас я чуть было не взяла «вещдоки» с собой «на допрос». «Действительно, как плохо быть дурой», – удрученно подумала я, выкладывая «вещдоки» из сумочки и пряча их в тумбочку. Потом немного успокоив себя тем, что у следствия есть полная возможность получить распечатку телефонных звонков Слепянской, и Соловьев вполне может обойтись и без Дашкиной записной книжки, я стала собираться в прокуратуру уже без трясучки.
Убрав трофеи и одевшись, я тихонько открыла входную дверь и… увидела Римму Семеновну «на посту». Она так прямо и застыла с тряпочкой в руке – якобы протирает стены коридора. Не дожидаясь вопросов и рявкнув: «В поликлинику! Опаздываю!», – я понеслась вниз по лестнице пешком, игнорируя столь удобное транспортное средство как лифт.
* * *
В прокуратуре следователь Соловьев промариновал меня более двух часов. Сперва он пытался запутать меня, задавая каверзные вопросы, потом переспрашивал точное время моих встреч с Дарьей и Никитой. Но, поскольку мне особо нечего было скрывать, то я четко отвечала на все его вопросы, втайне посмеиваясь над ним, и даже пыталась озадачить его совершенно ненужными детскими воспоминаниями. При этом я смотрела на него немигающим взором и всем своим видом пыталась показать, что горю желанием помочь следствию, вот только, к сожалению, не знаю ничего ценного.
Но на самом деле я и действительно никакой особой информацией не обладала. А по уставшим глазам Соловьева и тому, как он, устало сопя, сунул мне на подпись протокол допроса и принялся подписывать мой пропуск, окончательно убедилась в том, что следствие зашло в тупик.
