Лучший забавный детектив - страница 173
* * *
С трудом разлепив веки, я посмотрела прямо перед собой. Первое, что увидели мои воспаленные от слез глаза, было счастливое и одновременно испуганное лицо Димки. Я обессиленно улыбнулась.
– Димуся, ты все-таки нашел меня, – пролепетала я.
– Куда ты денешься с подводной лодки! – пошутил Димка и вдруг почему-то дрожащим голосом добавил: Ты давай, спи лучше, дома поговорим.
– Антона поймали? – вздрогнув, спросила я, вспомнив страшные события, приключившиеся со мной.
– Поймали, поймали, спи давай.
– А горящую машину с трупами видели?
– Видели, спи говорю.
Я поглядела по сторонам и поняла, что мы едем ночью в чьей-то машине, и я нахожусь у мужа на руках. Рядом сидит довольная, загадочно улыбающаяся Маргоша. Совершенно успокоившись, я снова заснула.
Второй раз проснулась я уже тогда, когда мы подъехали к нашему дому.
– Я сама-сама, – начала я выкарабкиваться и вдруг поняла, что на ногах моих отсутствуют ботинки, а сами ноги поджаты.
– А где мои ботинки? – спросила я Димку.
– Да я их выкинул. Они все раскисли от грязи и воды.
Удивившись сперва, я вдруг вспомнила, как угодила в болото около проклятого «Кучкина» и промочила ноги. Воспоминания о событиях этого, пожалуй, самого страшного дня в моей жизни вновь нахлынули на меня.
– Дим, а Антона точно поймали? – жалобно спросила я.
– Сиди здесь, сейчас я принесу тебе обувь, – отрезал супруг и вбежал в подъезд.
В машине сидела по-прежнему широко улыбающаяся Маргоша.
– Мне, правда, Олег и Димка запретили пока с тобой разговаривать, – важно начала она, – но, думаю, они меня сейчас не слышат, а ты не выдашь. Можно спросить тебя?
– Ну, спрашивай, чего уж там, – проскрипела я.
– Страшно было? – полюбопытствовала подруга.
– Ты не поверишь, – съязвила я, постанывая от боли в голове, – провела время, как на курорте.
Меня вдруг отчего-то затошнило и, чтобы не испачкать машину, я высунулась на улицу.
Из подъезда вылетел Димка, сунул мои негнущиеся ноги в теплые сапоги и осторожно, придерживая меня, помог выбраться из машины.
– Небось, не выдержала и пытала ее? – зло спросил он Маргошу, когда увидел мое измученное лицо. – Ведь просил же ее пока не беспокоить. У нее может случиться нервный срыв. Она и так ненормальная, а тут такое…
Маргоша, обиженно сопя, стала выскребываться из машины и ничего не ответила Димке.
Дальнейшее я помню с трудом. Вроде бы меня раздели, запихнули в горячую ванную, потом поили чаем с медом и коньяком, гладили по голове, говорили хорошие слова…
Хотя я абсолютно не воспринимаю спиртное, в этот раз добавление коньяка в чай придало мне сил и немного бодрости. Правда, всей моей бодрости хватило лишь на то, чтобы самостоятельно доплестись до кровати и рухнуть в нее. Больше я ничего не помню. Успокоенная тем, что осталась жива, лежу дома в своей кровати, я моментально уснула. Страшный день закончился.
* * *
Я проснулась оттого, что услышала, как хлопнула квартирная дверь. Открыв глаза, я увидела, что лежу в темноте. Испугалась сначала, что опять попала в «Кучкино», но, приглядевшись, увидела очертания компьютера, стола, заваленного книгами, любимой люстры под потолком и заулыбалась. Все, кошмар кончился, я дома.
– Неужели спит еще? – послышался Димкин шепоток.
– Похоже, что да, – ответила ему Маргоша приглушенным голосом.
– Давай-ка будить ее, а то она так и в кому впасть может, – пошутил он.
Оказывается, он уже вернулся с работы и, видимо, ему не терпелось узнать, что же произошло со мной.
«Батюшки, это сколько же я проспала? – удивилась я. – Почти сутки! Ну, ничего себе».
– Дим, Маргоша! – сиплым голосом занудила я и закашлялась. Шея, чудом спасшаяся от рук Антона, ныла, и было больно глотать.
– А-а, проснулась, соня? – муж вошел в спальню. – Ну, как ты себя чувствуешь? – уже более ласковым голосом спросил он. – Голова не болит?
– Да ты что, Дим, я же дома, у меня, когда ты рядом, ничего болеть не может, – радостно закурлыкала я.
– Ну, ты и дала стране угля, – констатировал супруг, – я думал, что Батон тебя сразу на допрос потащит, еще вчера ночью, так он был на тебя зол. Но я уговорил его, что ты приедешь к нему сама, как только отоспишься и придешь в себя. Я у тебя молодец, правда? – шутливым тоном произнес он, но было видно, как сильно он переживает за меня.
– Ты у меня самый лучший, – радостно сказала я и, попросив чая с медом и с лимоном, вновь уснула, не дождавшись любимого напитка.
Проснулась окончательно я уже утром. Поглядев в окно, я увидела, как с неба падает пушистый белый снежок. Началась настоящая зима.
Рядом со мной стоял журнальный столик, накрытый красивым кухонным полотенцем. На столе красовался стакан с моим любимым вишневым соком, а также лежало два бутерброда с красной икрой и парочка мандаринов. Димки рядом не было. Вместо него на столе я обнаружила записку, которая гласила: «Любимая! Ничем себя не загружай. Кушай икру. Поправляйся. Люблю и целую. Твой Дима».
Облокотившись на подушку, я попила соку, слопала вкуснющие бутерброды, заполировала все это мандаринами и, наконец, пошатываясь, встала с кровати.
Прошлепав в коридор, я увидела в соседней комнате сидящую по-турецки у телевизора Маргошу. Вокруг нее была повсюду разбросана мандаринная кожура, а в руке провисал гигантский бутерброд с бужениной.
– О! Ну ты и соня! – проворчала она, когда я сипло окликнула ее по имени. – Я тут совсем извелась, а ты все спишь и спишь. Прямо, как Илья Муромец. Нельзя же так нервы нам мотать. Мы все изнываем от отсутствия информации, а ты без зазрения совести дрыхнешь. Олег уже два раза звонил, беспокоился.
