Въ огнѣ гражданской войны - страница 74
Итакъ, свободы, равенства, братства и порядка жадно ждутъ всѣ: и верхи, и низы; и правые, и лѣвые; но больше всѣхъ жаждетъ воскрешенія духа свободы, равенства и братства многострадальная жертва войны внѣшней и войны внутренней — средніе классы. Люди среднихъ классовъ слишкомъ настрадались съ 1914 г., вынесли слишкомъ много лишеній и горя, вытерпѣли слишкомъ много ударовъ судьбы. Матеріально и морально средніе классы были, безспорно, пасынками исторической судьбы, они, поэтому, такъ и нуждаются въ передышкѣ, отдыхѣ, просвѣтѣ. Событія обрушились на многоликаго средняго человѣка — средняго матеріально и духовно — всей своей тяжестью, не давъ даже крошекъ съ пиршескаго стола баловней судьбы. И тѣ, кого можно съ извѣстной натяжкой, назвать баловнями судьбы, правда, также получали жестокіе и кровоточивые удары, но хотя бы на самый даже короткій срокъ они получали и возможность, одни — духовно, другіе — матеріально, жить полной жизнью. Одни только средніе обыватели все время получали только одни удары и щелчки, терпѣли только одни лишенія и огорченія. Самая элементарная справедливость требуетъ, чтобы такъ больше не было.
Въ чемъ же можетъ выразиться реально провозглашеніе въ Россіи началъ свободы, равенства и братства? Въ провозглашеніи, укрѣпленіи, развитіи основъ конституціонно-правового и демократическаго строя. Пусть не пытаются сводить стремленія къ конституціонному устройству, правовому порядку и демократическому строю къ иронически произносимому слову «либерализмъ». Ибо, раньше всего, Россія жаждетъ, Россіи нуженъ либерализмъ. Въ понятіи либерализма, какъ бы ни трубили противоположное, не заключается ничего ни зазорнаго, ни сквернаго, ни отжитого. Напротивъ того, именно послѣ большевизма либерализмъ будетъ наилучшимъ и, даже, быть можетъ, единственнымъ способомъ залеченія ранъ, причиненныхъ вслѣдствіе полнаго отрицанія основъ и духа либерализма. Въ русскихъ условіяхъ, либерализмъ, къ тому же, не заключаетъ въ себѣ одіозныхъ, съ точки зрѣнія демократической мысли, зачатковъ мелочной узости, покрыванія грубаго стяжательства, анти-соціальныхъ инстинктовъ, апологіи мѣщанства. И до революціи и большевизма русскій либерализмъ во многомъ былъ радикальнѣе иного западнаго радикализма, теперь же онъ становится сугубо демократичнымъ по духу и демократичнымъ по составу. Причинъ на то нѣсколько: 1) положительнымъ послѣдствіемъ событій послѣднихъ лѣтъ является укрѣпленіе ряда новыхъ навыковъ и новыхъ жизненныхъ свай чисто демократическаго свойства; 2) либерализмъ и радикализмъ вслѣдствіе земельной революціи получили болѣе широкую и прочную заслонку въ лицѣ крестьянства; 3) въ качествѣ антитезы и реакціи на большевизмъ начинается болѣе активное отстаиваніе начала всеобщей свободы; 4) боязнь рецидива большевизма должна будетъ толкать на возможно болѣе всестороннее и радикальное удовлетвореніе требованіи демократіи. При всемъ этомъ, созданіе многомилліонной массы земельныхъ собственниковъ ставитъ подъ большое сомнѣніе возможность превращенія Россіи въ демократію соціалистическую; нашей странѣ, какъ странѣ мелкихъ собственниковъ, предстоитъ, по всѣмъ видимостямъ, стать радикальной или либеральной буржуазной демократіей.
Вихрь революціи и ея эксцессы, нечего этого утаивать, вызвали въ прогрессивномъ лагерѣ нѣкоторое разочарованіе и пресыщеніе требованіями характера демократическаго. Среди эмигрантской интеллигенціи замѣчается даже нѣкоторое разслоеніе на вопросѣ о политической и о соціальной базѣ программы дѣятельности въ возрожденной Россіи. Одни, при этомъ, склонны гуще подчеркивать свое отстаиваніе правъ человѣка и гражданина — свои конституціонные постулаты, въ то время какъ другіе, въ противовѣсъ, выдѣляютъ соціально-демократическую сторону своихъ воззрѣній. Между тѣмъ, политическій радикализмъ или либерализмъ, ясное дѣло, отнюдь не поляренъ соціальному реформизму въ искренно-демократиьблческомъ духѣ, первый является даже въ нѣкоторомъ отношеніи базой второго. Ударяются въ крайность, какъ тѣ, кто затушевываетъ или замалчиваетъ соціальную сторону, стоящихъ на очереди вопросовъ, такъ и тѣ, кто, противопоставленіемъ и подчеркиваніемъ одной только демократической стороны предстоящихъ реформъ, какъ бы обходятъ далеко еще не закрѣпленную ихъ политическую подпочву въ духѣ деклараціи правъ человѣка и гражданина.
«Буржуазный» — еще одно страшное слово, еще одинъ жупелъ, которымъ насъ такъ долго пугали. Теперь мы не только научились понимать, какъ въ общей экономіи русской жизни не хватало крѣпкой буржуазіи, мощнаго третьяго сословія, но научились также не видѣть въ пролетаріатѣ нѣчто неземное и чуть ли не святое. Божественный пролетарій — выдумка доктринеровъ и демагоговъ, да и пролетаріатъ въ Россіи — ничтожное меньшинство населенія. Большинство же составляютъ крестьяне, собственники и «буржуйчики» по духу; демократизмъ требуетъ служенія этому большинству и приспособленія государственнаго аппарата къ его нуждамъ, не творя себѣ кумира или фетиша, ни изъ дворянскаго, ни изъ рабоче-пролетарскаго ничтожнаго меньшинства. Если интеллигенція — мозгъ страны — станетъ на эту здоровую точку зрѣнія, то она сдѣлается силой, ибо заслужитъ довѣріе и благодарность крестьянства; ставъ же вліятельнымъ рычагомъ въ жизни деревни, демократическая интеллигенція сможетъ стоять на стражѣ того, чтобы не мельчали основы либерализма и радикализма, чтобы не размѣнивались на мѣдные пятаки начала буржуазной демократіи, чтобы не гасилось солнце вѣчнаго идеала. Достиженіе всего этого нелегко и безъ борьбы, конечно, не дастся, нужно все строить на постепенной эволюціи и постепенномъ перевоспитаніи духа и мысли. А это, въ свою очередь, достижимо только при развитіи просвѣщенія и свѣта знанія, при неугашеніи духа живого, прячущагося гдѣ-то въ глубинѣ души народной.
