Жернова. 1918-1953. Вторжение - страница 180

Закончив разговор, он в растерянности посмотрел на трубку и медленно положил ее на рычажки аппарата, крутанул ручку, давая отбой, и только потом отер лоб и лицо измятым платком и тяжело опустился на мягкую подушку стула, раздобытого саперами в какой-то брошенной канцелярии.

— Такие вот дела, — произнес он, убрав платок в карман. — Верховный требует, чтобы мы в ближайшие дни во взаимодействии с авиацией Попова, с максимальным использованием наличной артиллерии выбили Гудериана из Почепа и Стародуба, а затем и разгромили все его дивизии. Иначе… сами понимаете. Давайте думать, что можно сделать для выполнения приказа Верховного.

Еременко сказал своим товарищам не все. Он умолчал о том, что Сталин, не стесняясь в выражениях, припомнил ему хвастливое заявление недельной давности, будто он, Еременко, непременно разобьет Гудериана, если ему подбросят хотя бы две-три танковые бригады и несколько артиллерийских дивизионов. Две танковые бригады подбросили, артиллерию тоже, придали авиагруппу генерала Попова, но Гудериана не только не удалось разбить, но даже помешать его танковым и механизированным корпусам двигаться на юг, в тыл Юго-Западному фронту.

— Я думаю, — первым заговорил начальник штаба фронта генерал Захаров, — что надо создать кулак из двух наличных танковых бригад и пехотной дивизии, которая сегодня к ночи должна выгрузиться на станциях Красный Рог и Выгоничи. К утру перебросить дивизию походным порядком к Почепу и нанести удар двумя полками с юго-востока при поддержке танковых бригад, имея один полк в резерве. Второй удар, отвлекающий, нанести с северо-востока. Немцы решат, что мы их собираемся окружить, и оставят Почеп. К этому же времени сосредоточить здесь всю артиллерию, связаться с Поповым и договориться относительно координации действий с его авиацией…

— Как это так — всей дивизией? — перебил начальника штаба Еременко. — У нас и так фронт растянут дальше некуда, везде дыры и бреши, а мы целую дивизию сосредоточим для удара на какой-то Почеп. Да еще обе танковые бригады. А не получится так, что мы ударим на Почеп, а Гудериан ударит южнее и выйдет на наши тылы? Тогда костей своих не соберем.

— У Гудериана задача — выйти на тылы Юго-Западного фронта, — возразил генерал Захаров. Мы его не интересуем. Против нас действуют отдельные части, которые лишь прикрывают фланги основных сил немцев. Если мы возьмем Почеп, а затем и Стародуб, перережем железную и шоссейную дороги, создадим, таким образом, угрозу тылам танковой группы Гудериана, только тогда он может остановиться и обратить свой гнев на наш фронт. Этого и ждет от нас Верховный. А пока мы атакуем Гудериана малыми силами, ему опасаться за свои тылы нечего.

— Я не дурак, я тоже понимаю ситуацию, — отбивался от своего начштаба Еременко. — Но что мы противопоставим Гудериану, когда он решит разделаться с нами?

— Оборону.

— Я думаю, — вступил в разговор член Военного совета фронта. — что начштаба прав. Да и выбора у нас, вообще говоря, нет.

— Выбор есть всегда, — уже не столь решительно возразил Еременко. — К тому же дивизия к утру сосредоточиться для наступления на Почеп не успеет: она еще только грузится в эшелоны. Пока пехота дотопает, пока сосредоточится на исходных позициях, пока то да се…

— Можно отложить наступление, но не более чем на сутки, — продолжал гнуть свою линию начальник штаба, — хотя и за это время немец укрепит свои фланги, подтянет резервы: он-то на колесах, ему проще. Но тогда и двух дивизий может не хватить, чтобы выполнить приказ Верховного. А не возьмем Почеп, нам этого не простят.

Все трое опустили головы и нахмурились: тень расстрелянного командующего Западным фронтом генерала Павлова со всем его штабом, доведенная до них специальным приказом Ставки Верховного Главнокомандования Красной армии за подписью Тимошенко и Жукова, словно легла на стол, на разложенные на нем карты и таблицы, наполнила помещение атмосферой гнетущей неуверенности.

— Можно мобилизовать у гражданских лошадей и подводы, — подал голос член Военного совета фронта. — На подводах быстрее…

— Ясно — быстрее, — усмехнулся Еременко. — Но мы и так взяли все, что могли. Мне только вчера вставили фитиль в одно место, что я своим самоуправством срываю эвакуацию промышленных предприятий и государственных ценностей. Так что ищите другие возможности.

— А Стародуб? Его какими силами будем брать? — не унимался член Военного совета.

— Там видно будет, — отмахнулся командующий. И уже решительно, на более высоких, почти визгливых тонах: — Главное — взять хоть что-нибудь! Костьми лечь, а взять! А там, глядишь, подбросят резервы, ударят другие фронты, оттянут на себя немцев…

Еременко хотел добавить что-то еще, но не добавил, покривился и уже к начальнику штаба обычным писклявым голосом: — Пиши диспозицию. Пропадать, так с музыкой…

Глава 18

Пригородный поезд, состоящий из новых зеленых вагончиков с легкомысленными белыми продольными полосами, остановился прямо в поле перед разбитыми авиацией немцев путями и нагромождением сгоревших, но все еще дымящихся вагонов, не доехав до места километров тридцать. Зашипели открываемые двери, из них посыпались на крутую насыпь красноармейцы, молодые, веселые и такие же легкомысленные, как и сам поезд, привезший их в эту точку. Они прыгали и прыгали из вагонов, тут же сбивались в длинные неподвижные ряды, справляя малую нужду, и когда вагоны наконец опустели, то внизу скопилась огромная масса народа, глядя на которую, с трудом верилось, чтобы эти дачные вагончики могли вместить в себя такое количество людей.