Когда падают звезды - страница 86
- Возьми книгу... - он указал на стеллаж, у стены, а в ответ получил лишь еще один полный неописуемого отчаянья взгляд. Нет, если она собирается провести так целую неделю, его игра и вправду не стоит свеч.
Единственное, что заставило ее отвлечься - принесенное дворецким письмо. Адресованное леди Дивьер, из дома. Искренне обрадовавшись хотя бы временной передышке в борьбе Майи самой с собой, Дэррек уступил ей место за своим столом, чтобы она смогла написать ответ.
От нервов или возможно из-за того, что Майя и вправду вселенски соскучилась, письмо получилось очень длинное. Она написала там и о недавней поляне, только найденной ею одной, во время прогулки, и о прочитанных за это время книгах, которые, в сущности, не имели для мамы никакого значения. О своем здоровье, о здоровье Сони, о здоровье Витора, которого мама в жизни не видела. О здоровье герцога, который оказался очень радушным хозяином, но к сожалению, которому придется отбыть на целую неделю... Ох, мамочка если бы Майя могла ей рассказать, что из всего послания лишь эти слова имели для нее значение.
- Мне не хватило листа... - Майя вертела в руке исписанный с двух сторон лист.
Воспользовавшийся паузой в ее метаниях Дэррек углубился в чтенье, на вопрос ответил почти механическим:
- В одном из ящиков должна быть бумага.
Деловито кивнув, Майя начала путешествие по шкафчикам. Бумаги не оказалось ни в одном шкафу по правую руку, ни в нижних по левую. Девушка открыла верхний. Увиденное сделало невозможное, паника отошла на задний план. Поверх стопки бумаги лежала ее ласточка. Целая и невредимая. В то, что он ее нашел, но просто забыл отдать, она бы не поверила ни за что, по-другому как подарок Винсента он кулон не называл. Значит, спрятал специально.
- Ну что, нашла? - он вспомнил о нем не сразу, наверно в тот же момент, когда ее глаза округлились, обнаружив неожиданную находку.
- Да. - до сих пор большие от удивления глаза встретились с чуть прищуренными. Давай, девочка, сделай правильный выбор.
Майя коснулась подвески, под прикрытием стола. Чего он ждет от нее? Что она возьмет дорогую ей вещь или оставит на месте? Еще вчера она спрашивала себя, кто для нее более важен, и ни секунды не колебалась, в общем-то, как и сейчас, соскользнув пальцами чуть ниже, девушка вытащила листок.
- Да. Спасибо. - положив его на стол, Майя взялась за письмо с новой силой, делая вид, что не замечает продолжающий сверлить ее взгляд. Пусть его подозрения беспочвенны, если ему нужно, чтобы она от этого отказалась, она так и сделает.
*****
Сборы забрали у Дэррека все время между обедом и ужином, доверив суетную Майю Соне, жаждущей провести наконец-то время с сестрой. Майе хотелось поделиться своими страхами, почувствовать поддержку близкого человека, схватиться за соломинку, падая в бездну, но это было невозможно.
А когда настал вечер, у нее просто не осталось сил бояться и жалеть.
- Я уезжаю на неделю... - Дэррек взял холодные, сжатые с силой кулаки в свои руки, пытаясь поймать загнанный взгляд.
- Я уезжаю через неделю! - неужели он не понимает, что сегодня они практически прощаются? Через неделю, он ее и не вспомнит, через неделю, их экипаж отнесет ее домой, с дырой вместо сердца.
- Ях, ну почему ты у меня такая глупая? - прижав к своему телу, Дэррек приподнял ее подбородок. - Ты мне веришь?
- Да! - скорее писк, чем ее привычный шепот.
- Значит верь. - он прильнул к искусанных за день губам, с трудом заставляя их разжаться, а тело расслабиться. За все время общения с ней, еще ни разу ему не удавалось убедить ее словами, словам она не верила, а вот на чувства полагалась намного охотней.
Этой ночью Майя жалела лишь о том, что не позволяла себе всего, что хотела раньше, что чего-то боялась, стыдилась, сдерживалась, что думала о благовоспитанности тогда, когда это казалось таким важным. И лишь теперь она понимала, что такое жалеть об упущенном, пить каждую секунду.
Куда делись подушки, одеяло, они не имели ни малейшего понятия, сегодня Майя поняла и искренне поблагодарила того, кто создал ложе таких размеров. Ее не смущала собственная нагота, скрытая ночной тьмой и только, не заставлял отводить глаза вид его голого тела, покрытого мелкими капельками пота. Она пыталась впитать памятью все до мельчайших деталей, оставить на нем свой знак, как он постоянно ставил на ней, исследовав руками спину, плечи, Майя сделала то же с помощью губ. Ей было не важно, осознает ли он, с каким отчаяньем она пытается оставить его здесь, сейчас, с ней, но жутко хотелось, чтобы он чувствовал то же.
- Я не переживу... - Майя оторвалась от любимых губ лишь на секунду, ей казалось, что не деля дыхания, она становится рыбой, лишенной воды.
- Я вернусь. - такие ночи стоили грядущих расставаний, Ях, как она отдавалась, без остатка, жадно, страстно, доводя его до исступления и снова бросаясь в омут с головой.
- Я не переживу... - она не могла его не отпустить, но как же хотела сдержать.
- Я вернусь...
Когда перекатившись, Майя оказалась сверху, Дэрреку стоило больших усилий не подмять ее опять, чтобы вбиваться в это хрупкое тело в доказательства того, что она дождется, что ответит на чувства, которые он облечет в слова.
Склонившись над его лицом, Майя дразня коснулась раскрытых для поцелуя губ. Дэррек этого не ожидал, это было начало ее маленькой мести, за сегодня и всю грядущую неделю. Соорудив воображаемое кольцо из рук, оперев их о перину, по обе стороны от лица, Майя снова приблизилась к мужскому лицу и отпрянула, как только он хотел вырвать поцелуй. Принимая правила игры, Дэррек сжал ее талию, не позволяя самому себе вмешивать в ее действия. Длинные волосы завесой спускались вниз, отгораживая от окружающего мира. Майя прошлась теплым дыханием по губам, так и не позволив коснуться себя живьем, еле ощутимая россыпь поцелуев проложила дорогу ото лба, по щекам, подбородку, шее. Пытаясь сдержаться, Дэррек сильнее сжал тонкую талию. Получив такую опору, Майя пустила в ход и порхающие по телу пальцы, как бабочки, ассоциирующиеся с ней. Склоняясь к лицу, Майя прислонялась к мужчине всем телом, заставляя мышцы судорожно сокращаться. Почувствовав дыхание на скуле, Дэррек готов был сдаться, взять инициативу на себя, лишь титанически усилия заставили его сдержаться, и они были вознаграждены:
