Рябиновый мед. Августина. Часть 3, 4 - страница 25

– Подойди сюда! – громко, на чистом русском языке сказал Исламбек.

Ася подошла. К ней с двух сторон приблизились Арсланбек и Сафар. Теперь она оказалась за сдвинутыми плечами этих двоих, как за воротами, напротив Исламбека.

– Добрый день, – сказала она тоном школьной учительницы.

Исламбек гортанно засмеялся.

– Ты смелая женщина. И красивая. Зря муж отпускает тебя одну ходить по гостям.

– Она пришла со мной! – встряла Зульфия, но тот не удостоил сваху даже взглядом.

– Ты хорошо говоришь по-русски, – заметила Ася.

– Я и по-английски неплохо говорю. Несколько лет провел за границей, учился в Англии. Я старший сын богатого отца. А ваши пришли и отняли у моей семьи покой. Они пришли без приглашения!

– Так сложилось, – уклончиво ответила Ася.

– Передай своему мужу, чтобы русские убирались из города! Им не по силам покорить мой народ.

– Боюсь, муж не послушает меня. Он подчиняется командиру, он подневольный человек.

Исламбек усмехнулся:

– Ты мудрая как змея. Тебе повезло, что мы встретились в доме моего родственника. В другой раз может сложиться иначе. Тогда твой муж послушает тебя. Ведь у него всего одна жена?

Исламбек улыбнулся, но глаза его не улыбались. Повернулся и пошел прочь. Ася и Зульфия вернулись в дом.

После того как люди Исламбека покинули свадьбу, один из сыновей Сафара проводил женщин домой.

Оказавшись за воротами дома Зульфии, Ася не чувствовала себя в безопасности. Страх снова протянул к ней свои цепкие лапки. Сколько же это может продолжаться?

Она влетела в дом, нашла свое любимое летнее светлое платье, сшитое еще там, в имении, из отреза, подаренного бабушкой. Она спрятала в сундук свою узбекскую амуницию, словно вместе с ней могла спрятать и весь сегодняшний день. Но эти действия помогли мало. Ей нужно было видеть сына. Да, чтобы окончательно успокоиться, нужно подержать в своих руках теплую ладошку сына. Ася выбежала из комнаты.

Маруся сидела на террасе и заплетала многочисленные косички.

– Маруся, где Юлик?

– А кто ж его знает… Бегает где-то…

У Аси мгновенно вскипело внутри молоко праведного гнева:

– Что значит – бегает? Сейчас же найди его!

Маруся скривилась, неторопливо покинула веранду и поплелась к чинаре.

Влезла на дерево и принялась обозревать окрестности.

Ася только головой покачала. Небось если бы красноармеец Федулов на своей лошади припылил, она бы взлетела на свой караульный пункт пулей!

Зульфия засмеялась:

– Замуж ей пора! Хочешь, я сыщу жениха?

– Какое – замуж? – ужаснулась Ася. – Она глупая совсем.

– Идем, – коротко сказала Зульфия. Она видела, что Асю сейчас одну оставлять нельзя. – Прибежит твой сын, ничего с ним не случится.

Женщины расположились на оплетенной виноградом террасе Зульфии. Хозяйка готовила чай, а Ася курила папироску, вставленную в длинный дамский мундштук – подарок Вознесенского.

– Зульфия, я тебя очень прошу, не говори мужу о том, что было! – попросила она.

– Зачем – я? Ты сама расскажешь обо всем.

– Нет, я не буду пока. Он и так переживает, оставляя нас одних, а тут совсем покоя лишится.

– Идут! Идут! – завопила со своего наблюдательного пункта Маруся.

Калитка распахнулась, появился Вознесенский с Юлианом на плечах. За ними маршировала многочисленная соседская ребятня.

– Мама, мама, я – самый большой! – кричал Юлиан. – Больше дяди Усмана, больше папы!

– Да, дорогой, ты больше всех.

Зульфия принесла для Алексея кальян. Он любил иногда покурить, сидя на подушках террасы.

Дети забрались на чинару.

– Как поход? – спросила она. – Есть результат?

– Есть, – хитро улыбнулся одними глазами Вознесенский. И только когда Зульфия оставила их вдвоем, объявил: – Удалось поймать одного из курбаши Исламбека, Муллу-Рахмуда.

– Муллу-Рахмуда… Того самого, что так зверски расправился с командиром таджикского добровольческого отряда?

– Ну да. Этот Мулла-Рахмуд тогда сдался в плен, якобы раскаялся, а потом убил командира отряда, захватил десяток винтовок с патронами и ушел в банду. За этот «подвиг» Исламбек его и возвел в ранг курбаши. А до этого Мулла-Рахмуд ходил в простых джигитах. Теперь мы за эту ниточку и весь клубок распутаем, Аська!

– Ты так радуешься, – удивилась Ася. Обычно муж бывал более сдержан в оценках событий своей службы.

– Радуюсь, – серьезно ответил Вознесенский. – Ты понимаешь, силы у нас неравны. Им из-за бугра оружие переправляют, их поддерживают. А мы их голыми руками ловим. Нам во сто крат тяжелее, чем им.

Его глаза блестели в темноте. Она колебалась – сказать ли о сегодняшней встрече с Исламбеком? Нет, он рассердится. Станет ругаться. А еще хуже – замолчит.

В арыке звонко журчала вода, с минаретов протяжно кричали муэдзины. Где-то неподалеку скрипела арба, шаркая боками о глиняные заборы узкой улочки. Асе казалось, что страх отошел, растворился в поэзии восточного вечера. Она поднялась с подушек и подошла к перилам. Воздух становился чуть прохладнее. Ветерок щекотал ноги под легким платьем. «Нет, не скажу. Пусть порадуется своей удаче».

– Как хорошо, Алешка, – тихо проговорила она и следом ощутила легкий удар в грудь – будто шишкой бросили, коротко приглушенно охнула – на светлой ткани, казавшейся в сумерках абсолютно белой, сидел огромный черный мохнатый паук. Его пушистые лапы, обхватив Асину грудь, образовали почти ровную окружность величиной с кулак.

– Тарантул, – тихо сказал Алексей. – Не двигайся.

Ася замерла – стояла, не в силах отделаться от ощущения, что ядовитый паук смотрит ей прямо в глаза.