Спасение у алтаря - страница 28
Дебора приблизилась к кровати, на которой, опираясь на груду подушек, лежал ее муж. Свою правую руку он положил поверх одеяла. Левая, которая, как она знала, заканчивалась чуть ниже локтя, скрывалась под ним. На прикроватном столике, стоявшем справа от кровати, горела единственная свеча, освещавшая не обезображенную ожогами часть его лица, оставляя другую часть в тени. У Деборы дрогнуло сердце. Даже пустить ее в свою комнату для капитана Фоули было огромной уступкой. По правде сказать, Дебора даже не могла понять, зачем он подвергает себя таким мучениям.
– Видите ли, эта одежда совершенно не предназначена для того, чтобы держать тело в тепле. Она очень открытая. Кроме того, она почти совсем прозрачная! Какой смысл надевать то, что ничего не прикрывает?
– Полагаю, Элоиза думала, что сегодня ночью вас буду согревать я.
– О! – Дебора с сомнением посмотрела на совершенно голую грудь мужа.
Ее отец, отправляясь в постель, всегда надевал ночную рубашку и колпак. И задергивал вокруг своей старой потертой кровати с балдахином плотные бархатные драпировки, чтобы уберечься от сквозняков.
– Не похоже, что вам самому будет тепло этой ночью, – с тревогой сказала она. – Вы тоже слишком торопились и забыли положить ночную рубашку?
Капитан Фоули расхохотался. Только теперь до него постепенно стало доходить, до какой степени невинна его жена.
– Неужели ваша мать никогда не объясняла вам, что происходит в супружеской постели? – посерьезнев, поинтересовался он.
– Нет, не совсем.
Роберт чертыхнулся про себя. Он так старался, чтобы церемония прошла в полной секретности, что совершенно забыл, что ей необходимо задать матери пару вопросов, прежде чем ложиться в постель с мужчиной. Только теперь он начал понимать, почему у нее был такой недоуменный вид, когда он сказал, что Линии силой притащит ее к нему в постель.
К большому удивлению капитана, пока он мучительно соображал, как объяснить наивной девственнице, чем мужчина обычно занимается со своей женой, и одновременно боролся с неудержимым желанием заняться этим прямо сейчас, Дебора улыбнулась и сбросила покрывало.
– Тогда, полагаю, нам ничего не остается, как согревать друг друга самим, верно? Хорошо еще, что здесь горит камин.
От вида жены в этой взятой взаймы ночной одежде у Роберта пересохло во рту. Сорочка состояла из нескольких узких полосок шелка персикового цвета, соединенных между собой кружевными вставками, расположенными так, чтобы максимально привлечь мужской взгляд.
И он смотрел. И видел, как с каждым ее шагом в сторону кровати в разрезах рубашки проглядывают соблазнительные очертания ее нежного стройного тела.
Дебора подошла вплотную и подняла ногу, намереваясь залезть на высоченную кровать, но тут же остановилась и густо покраснела, услышав вырвавшийся у него мучительный стон, когда шелк соскользнул с ее поднятой ноги, соблазнительно обнажив колено.
– В чем дело? – шепнула она. – Я так ужасно выгляжу в этой одежде?
Роберт видел на ее лице неуверенность. Она ждала одобрения.
В его душе всколыхнулась темная волна горечи. Она ждет от него одобрения тому, как выглядит! Неужели Дебора не осознавала, насколько она совершенна? Прекрасное лицо, прекрасное тело, прекрасная кожа. Ни один мужчина, увидевший ее в этой соблазнительной одежде, не смог бы устоять. Роберт едва сдерживал возбуждение. Он весь покрылся потом.
– Снимите ее, – рявкнул он.
Дебора резко отшатнулась назад, и он увидел изумление на ее лице.
– Я сказал, снимите ее, – повторил Роберт, чувствуя поднимающуюся дрожь в искалеченной руке, которую он надеялся спрятать, накрыв одеялом то место, где должна была бы лежать отсутствующая кисть.
– Вам не нравится, – сказала Дебора, грустно качая головой. Но потом она подняла подбородок и добавила: – Мне тоже.
Не отрывая глаз от его голой груди, она начала развязывать ленты, державшие на груди пеньюар. Возможно, ее муж чувствовал себя обнаженным и уязвимым без своих искусственных конечностей, которые его слуга убрал, чтобы хозяину было удобно спать. Возможно, ему казалось справедливым, чтобы она тоже разделась, поступившись таким образом частью своего достоинства.
Дебора невольно задумалась, не был ли он обнаженным под одеялом ниже пояса, и по ее телу прокатилась странная дрожь при мысли о том, что она будет лежать рядом с этим покрытым волосами телом. Дебора почувствовала, как у нее слабеют колени, сердце начало сильно биться, она едва не упала в обморок. Такая близость очень сильно действовала на нее даже в одежде. Что же будет, когда исчезнут все эти барьеры?
Пальцы Деборы так дрожали, что, торопливо снимая с себя эту тонкую одежду, она боялась порвать ее, пульс ускорился до предела. Пеньюар шелковой волной скользнул к ее ногам. За ним последовала полупрозрачная сорочка.
В конце концов, когда она осталась перед супругом совершенно обнаженной, у нее хватило смелости поднять на него глаза. Выражение его лица показалось ей странным, почти неистовым и совсем не дружелюбным. Он откинул одеяло, приглашая разделить с ним постель.
– Стойте! – сказал он, останавливая ее, когда она во второй раз попыталась забраться на кровать.
Дебора остановилась, уже положив одно колено на матрас и упершись в него руками, чтобы не потерять равновесия. Неужели она неправильно истолковала желания мужа? Судя по виду, ему совсем не понравилась ее попытка забраться и лечь рядом с ним. Она медленно убрала ногу, встала и, прикусив нижнюю губу, с ужасом подумала, уж не собирается ли он отправить ее назад в ее комнату. Что, если, попытавшись, он понял, что не в состоянии вынести ее присутствия рядом с собой? Должно быть, точно так же, как он не любил, чтобы кто-то смотрел на него во время еды, капитан Фоули ненавидел, если кто-то, кроме его верного слуги, видел его изувеченное тело обнаженным.
