Любовь меняет все - страница 13
– Вас тут не должно быть, знаете ли. Это комната моей мамы. Я помню, как она причесывала волосы перед этим зеркалом.
Поскольку Маргарет было не больше двух лет, когда умерла ее мать, едва ли она что-либо помнила, но Дейдре ни за что не стала бы говорить об этом девочке. Сама Дейдре хранила в памяти множество обрывочных воспоминаний о своей матери: улыбка, запах, поцелуй в лоб. И каждое такое воспоминание хранилось ею как бесценное сокровище. Время от времени она извлекала одно из них из памяти и терла, терла, очищая от патины, пока оно не начинало сверкать, как новенькое.
– Твоя мать была очень красивой, – нейтральным тоном произнесла Дейдре. – Я видела ее однажды.
Девочка устремила на нее голодный взгляд.
– Вы ее видели? – в этом вопросе было неподдельное изумление, словно вплоть до этого момента Маргарет не вполне была уверена в том, что ее мать действительно существовала.
Или, возможно, ненастоящей была не мать Маргарет, а сама Дейдре.
Дейдре осторожно подвинулась ближе к девочке, механически переставляя серебряные щетки на туалетном столике.
– Мне тогда было всего шестнадцать. Я гуляла в Гайд-парке. Погода была чудесная, и все старались выйти из дома и насладиться погожим деньком. Леди Тесса позволила мне приехать на несколько дней в Лондон, и мы с гувернанткой не смогли усидеть дома.
Мы прогуливались по дорожке, когда я увидела леди Брукхейвен в открытом экипаже с… – с ее любовником, тем самым, с которым она сбежала всего через несколько дней, – с подругой. Она улыбнулась мне, когда проезжала мимо. Она кивнула, словно королева. Я помню, что подумала, что она самая красивая леди в обществе. Такая молодая и красивая, и у нее есть все, о чем может мечтать женщина: прекрасный муж, замечательное поместье…
– И я.
– И прелестная дочка, хотя, имей в виду, в то время я не знала о тебе. – У нее было все, о чем может мечтать женщина, и эта дурочка отказалась от всего, что имела, ради актера! То, что она ради него бросила свою единственную дочь, в итоге это спасло Маргарет жизнь, не добавило Дейдре уважения к Мелинде. Даже Тесса не дошла до такой низости!
Дейдре скользнула взглядом по немытым волосам девочки, после чего вернулась к перекладыванию щеток.
– И какие волосы! Ну, мне не зачем все это тебе рассказывать, ты и так ее прекрасно помнишь. Они были черные, как ночь, а на солнце отливали в синеву.
Дейдре вздохнула в неподдельном восхищении.
– Я помню, что тогда подумала: будь у меня такие волосы, я за ними тщательно ухаживала бы: мыла, расчесывала.
Маргарет довольно долго молчала, угрюмо глядя на ободранные носки ботинок.
– С волосами у вас все в порядке.
Дейдре чуть заметно улыбнулась.
– Спасибо, ты очень добра. У тебя тоже в этом смысле будет все в порядке… когда-нибудь.
Маргарет пробурчала что-то неопределенное, слезла со стула и направилась к двери. У двери она обернулась.
– Я думаю, что нет ничего страшного в том, чтобы вы пожили в маминой комнате, раз вы ее знали.
Дейдре поймала себя на том, что гнев отошел на второе место, уступив сочувствию, Мегги. Если судить по тому, как Брукхейвен относился к дочери, то он едва ли был чем-то лучше Мелинды. И за свое пренебрежительное отношение к собственному ребенку он должен ответить.
И для этого необходимо было кое-что предпринять. Например, написать нотариусам из конторы Стикли и Вулфа о том, что ей все же понадобится наследство в ближайшее время.
Но вначале…
– Леди Маргарет?
Чумазая девочка оглянулась.
– Что вам еще надо?
Дейдре улыбнулась. У ребенка были отвратительные манеры. Хуже не бывает.
– Ты ведь на самом деле не хочешь, чтобы я была твоей мамой, верно?
Маргарет скрестила на груди тонкие руки.
– Даже и пытаться не стоит: все равно ни черта не выйдет.
Дейдре кивнула.
– Я и не собираюсь. Хотя мне хочется посещать балы и праздники. И новые наряды мне тоже хочется иметь.
Дейдре уселась на обитую белоснежным шелком кушетку и похлопала ладонью по сиденью рядом с собой.
– Посидите со мной немного, миледи. У меня есть к вам предложение.
Глава 7
В спальне Колдера Аргал, его личный слуга, был готов приступить к подготовке своего господина к первой брачной ночи. На умывальнике уже стояли два таза с горячей, исходящей паром, водой для бритья. На спинке стула висел лучший шелковый халат Колдера, а на туалетном столике ждал своего часа единственный одеколон, которым Колдер пользовался: специально для него изготовленная парфюмерная вода с едва уловимыми нотками сандалового дерева.
– Позвольте еще раз вас поздравить, милорд. Какой волнительный день для всех нас, – просияв, произнес слуга. Где же он был, когда произошла эта безобразная сцена в вестибюле? Уж лучше бы он молчал.
Колдер взглянул на сияющие металлические инструменты для бритья и поймал себя на мысли, что, возможно, острые предметы следует держать подальше от его новой жены. Она была далеко не в лучшем расположении духа, да и сам Колдер не был в восторге ни от сложившейся ситуации, ни от молодой жены, и браться за… Как бы это сказать поделикатнее? За исполнение супружеских обязанностей? Одним словом, время для такого рода занятий было явно не самое подходящее.
Колдер прочистил горло.
– Леди Брукхейвен не ожидает меня сегодня вечером. – Или ожидает? Готова ли она с холодным безразличием пройти через это сегодня же? Вообще-то, она дала брачные клятвы и тем самым на это согласилась. И он имеет полное право потребовать от нее, скажем так, исполнения практически любого своего желания.
