Любовь меняет все - страница 87

– Предупредить о том, что моя невеста-скромница – шлюха? Не думаю, что я стал бы тебя слушать.

Фортескью жалостливо смотрел на хозяина.

– Леди Мелинда не была шлюхой, милорд. Просто она любила одного мужчину, а замуж вынуждена была выйти за другого.

Колдеру показалось, что внутри у него кто-то распахнул ставни, и солнечный свет хлынул в него потоком.

– И с Фиби та же история.

Фортескью кивнул.

– Именно так, милорд. Вас и правда все время тянуло выбрать ту женщину, чье сердце уже занято. Может, это потому, что у вас у самого не было желания это сердце занять?

Хотел ли он, чтобы Мелинда отдала ему свое сердце? Нет, пожалуй. Да и на сердце Фиби он не претендовал.

А что до Дейдре…

Колдер непроизвольно сжал кулаки. Не от гнева, от тоски. Ничего на свете не желал он так сильно, как завоевать сердце Дейдре. Гордое, упрямое, непокорное сердце, которое она вручила ему как сокровище и которое он смахнул с рук, словно грязную тряпку.

О, любимая, что же я натворил?

Софи ответила ему на этот вопрос, когда он встретился с ней на лестнице.

– Вы, милорд, стали для нее кошмарным мужем. Вы сочетаете в себе все то, чего Дейдре боялась всю жизнь. Я не тороплюсь вас осуждать, наверное, вы не желали ей зла – просто так у вас получалось. Вы, верно, опасались, что Дейдре такая же, как и Тесса, и я могу понять ваши опасения. Но вы когда-нибудь задумывались над тем, каково это – когда вас растит такая женщина, как Тесса? Женщина, которой никогда не было дела до Дейдре, которая видела в своей падчерице лишь средство для достижения собственных целей?

– То есть Тесса и я – два сапога пара. – Колдер провел по лицу ладонью. – О, черт.

Софи несколько боязливо прикоснулась к его предплечью.

– Я думаю, что Дейдре было очень непросто. Честно говоря, даже не хочется думать, через что ей пришлось пройти. Она не говорит об этом, но я видела синяки… – Софи пожала плечами. – Я знаю, Дейдре производит впечатление сильной женщины. Когда-то я недолюбливала ее, презирала даже, считая, что она грубая и бесчувственная. Но потом я поняла, что ее цинизм лишь щит, защищающий ее от Тессы, от мира, от судьбы, которая отдала ее в руки такой вот женщины. А внутри она на самом деле очень ранима и, пожалуй, немного растеряна.

Колдер вздохнул. Он долго смотрел на Софи, прежде чем задумчиво проговорил:

– Я думаю, что все внучки Пикеринга полны сюрпризов и кажутся совсем не такими, как есть.

Софи покраснела и отвела взгляд.

– Полагаю, я не могу надеяться на то, что смогу заставить вас молчать путем подкупа?

Колдер хмыкнул.

– Кому мне об этом рассказывать? – Единственный человек, с которым ему действительно хотелось поговорить, – это Дейдре, но передавать ей слова Софи бессмысленно и недостойно.

– Не могу сказать вам, что мне очень вас жаль, – продолжила между тем Софи в чуть насмешливом тоне. – Вы слишком умны, чтобы не отдавать отчет в своих поступках, и вы, конечно, понимаете, что никому, кроме вас, не распутать тот узел, что вы сами и завязали. Могу лишь добавить, что я в вас верю.

– Но как мне исправить свои ошибки? С какого конца заходить?

– Как, не знаю. Зато знаю, когда. – Софи одарила его быстрой улыбкой. – Температура, наконец, спала. Примерно час назад.

Слава богу!

Колдер вздохнул с облегчением и, перепрыгивая через ступени, помчался к жене.

Глава 52

Дейдре сидела в кровати, и лицо ее, хоть и осунулось, не горело лихорадочным румянцем и не было землисто-серым от потери крови. Изможденная, со спутанными волосами, она была для него самой красивой женщиной на свете.

Колдер приближался к кровати медленно и осторожно, словно боялся спугнуть.

– Добрый вечер, миледи! – Черт, как-то слишком сухо и официально. – Вы очень мило выглядите.

Дейдре бросила на него скептический взгляд.

– Не насмехайтесь надо мной. Я выгляжу ужасно. – Дейдре попыталась подвинуться, но движение причинило ей боль, и она закусила губу. Он бросился ей помочь, но Дейдре предупредительно подняла руку. – Нет! Не прикасайтесь ко мне.

Понурив плечи, Колдер попятился.

– Хотите, чтобы я позвал Софи?

Дейдре закрыла глаза и покачала головой.

– Нет, я только что от нее избавилась. – Кивнув на кресло у кровати, она сказала: – Прошу вас, садитесь. Не маячьте передо мной.

Усевшись, Колдер собрался высказать то, с чем пришел. Но с каких слов начать вымаливать ее прощение? Я люблю тебя. Ты мне нужна. Люби меня. Люби всегда. Как мог он сказать ей такое, когда не заслуживал и ее мизинца? Проклятие, как неприятно не чувствовать уверенности в себе! И почему всегда, когда ему надо сказать что-то важное, нужные слова ускользают?

А потом было уже слишком поздно. Дейдре заговорила первой.

– Колдер, я думаю, для нас обоих очевидно, что наш брак не принесет никому из нас ничего хорошего.

Боль. Невыносимая боль. Ему не суждено быть прощенным. Как странно, что боль его не прорвалась криком. Наверное, он онемел.

– Я решила, что поеду в деревню, – продолжила она каким-то тусклым, безжизненным голосом. – Я буду жить в имении. Фиби будет там с Рейфом, но я уверена, что в большом доме хватит места на троих. Мегги сможет приезжать в любое время, когда только захочет, и оставаться настолько, насколько захочет.

Мегги! Вот она – спасительная ниточка! Даже если внутренний голос заклинал его не поступать так низко, он все же решил разыграть эту карту.

– Я женился на вас, чтобы вы были Мегги матерью, а не дальней родственницей.

– Не пытайтесь мной манипулировать. Вы сами знаете, что вы нужны Мегги больше, чем я.