Женщины графа Ланзбури - страница 23
Когда дамы ушли спать, один из джентльменов повернулся к Кристоферу.
– Вы не против сыграть на бильярде?
Кристофер покачал головой.
– Не сегодня. Я хочу до того, как лечь, проверить одну из лошадей. – Не давая гостям времени возразить, он вышел.
На улице слегка похолодало, и он вздрогнул, шагнув за порог. Но он даже радовался холоду, потому что ему нужна была ясная голова.
Дойдя до конюшни, он остановился и снова оглядел обширные угодья Чалфонта, освещенные лунным светом. Он любил свое родовое гнездо и старался удержать его на плаву, трудясь с глубокой и неизменной страстью.
В самом начале он продавал землю, чтобы добыть капитал и расплатиться с долгами. Главные его активы не были связаны с имением. Он вкладывал деньги в угольные шахты, в акции различных промышленных предприятий и бурно развивающиеся железные дороги, которые сетью покрыли всю страну. Не сразу, но он начал получать прибыль. Однако он еще не совсем далеко отошел от края пропасти. Женитьба на Лидии стала бы гарантией того, что Чалфонт будет процветать, а его мать и Октавия и дальше останутся в надежном и любящем окружении.
Но он не имел желания уступать первенство. Если он женится на Лидии, то продаст свою аристократическую родословную ради Чалфонта и будущего благополучия своих близких. Он понимал, что подобные явления широко распространены, но не хотел поступаться своей мужской гордостью. Прислонившись к стене конюшни, он закурил сигару и, глядя на кольца дыма, плывущие над головой, позволил себе вернуться в прошлое, к мучительным годам юности и бесконечным ссорам с отцом.
Вскоре после женитьбы отец Кристофера столкнулся с финансовыми трудностями. Слишком поздно его дедушка и бабушка поняли, что муж их дочери – не образец семьянина. Отец Кристофера, четвертый граф Ланзбури, преследовал собственные интересы – скачки, азартные игры в различных лондонских клубах, казино, когда он бывал за границей, мюзик-холлы и внебрачные связи. Пока жена сидела в деревне, он прожигал жизнь и менял любовниц, как перчатки, не заботясь о том, как позорят ее слухи о его многочисленных интрижках.
Хотя леди Ланзбури знала, что муж ей изменяет, она не разводилась с ним. Зато она отказала ему в своей постели. Но однажды ночью, много выпив и проиграв крупную сумму в карты, он проник к ней силой. В результате она забеременела Октавией. Она была на позднем сроке беременности, когда он снова взял ее силой, злобно и безжалостно. После той ужасной ночи ею овладело дурное предчувствие. Она не сомневалась, что с ребенком что-то не так. После рождения Октавии ее страхи подтвердились. Девочка была слабенькой и развивалась с опозданием.
И потом появилась Лили – красивая, добродушная, жизнерадостная Лили с фиалковыми глазами, волнистыми каштановыми волосами и бесподобной фигурой. Отец находился в Париже, когда в Кристофере впервые проснулась страсть. Лили, одной из горничных в Чалфонте, было двадцать лет, а ему восемнадцать. Кристоферу нетрудно было влюбиться в красивую горничную, и Лили познакомила его с радостями секса. Их роман длился год, до тех пор, пока в Чалфонт после поездки в Европу не вернулся его отец. Обнаружив сына в постели с одной из горничных, отец пришел в игривое расположение духа. Позже, получше разглядев Лили, граф решил, что обладает над ней полной властью.
Именно тогда, снедаемый гневом и горечью, Кристофер возненавидел отца. Ну а красавица Лили с фиалковыми глазами не задумываясь бросила сына ради отца. Кристофер потерял ее. Как мог он простить ее, если она по своей воле предала его и ушла к тому самому человеку, который погубил его – и его мать? Они оба были потрясены хладнокровной жестокостью.
На следующее утро Мэйзи, молодая расторопная горничная, которая добровольно помогала всем и часто заботилась об Октавии, принесла ей завтрак на подносе. Она поставила его на столик и начала со звоном расставлять чашки и тарелки. Комната наполнилась ароматами окорока, свежеиспеченного хлеба и сладких булочек.
Джейн стояла у окна и причесывала Октавию, глядя куда-то вдаль. Она вспоминала вчерашний разговор с графом Ланзбури.
– Вот ваш завтрак, – весело сказала Мэйзи. – Леди Октавия, еда дает силы, как вам прекрасно известно, и я буду вам очень благодарна, если вы сядете за стол.
Джейн пришла на помощь.
– Мэйзи, я уговорю ее поесть. – Сев за стол, она налила себе чаю, пока горничная прибиралась в комнате. – Давно ли вы служите в Чалфонте? – спросила она, отрезая себе ломтик окорока.
– Как только подросла и смогла поступить на службу. А моя мать работала здесь всю жизнь. Почему вы спрашиваете?
– Просто так. Каким был отец графа Ланзбури? – Не дожидаясь, пока Мэйзи ответит, Джейн пояснила: – Странно, что никто и никогда не говорит о нем. У меня сложилось впечатление, что он был… нелегким человеком.
Мэйзи присела на подлокотник кресла и кивнула, покосившись в сторону дивана, где возилась с собачкой Октавия.
– Я его не помню… то есть почти не помню, – едва ли не шепотом произнесла она. – Всякий раз, как я приходила сюда, его не было дома; он находился или за границей, или в Лондоне. Нехорошим он был человеком, прежний граф, и при нем жизнь леди Ланзбури превращалась в сущее мучение – и его светлости тоже, ведь из-за поведения отца ему пришлось испытать большое унижение.
– Прискорбно это слышать, – сказала Джейн.
– Поймите меня правильно, я не говорю ничего такого, чего не знали бы все. Старый граф крепко пил и был неисправимым игроком… конечно, у него имелись и другие грехи, но дурная слава тянулась за ним из-за пристрастия к азартным играм. Мать говорила, что он состоял в каких-то скверных лондонских клубах, и леди Ланзбури приходилось мириться с его многочисленными интрижками, которыми он бесстыдно похвалялся. Умер он в Лондоне. Сын был с ним. Ходят слухи, что смерть наступила при подозрительных обстоятельствах, но наверняка никто ничего не знает.
