Дьявольские наслаждения - страница 66
— У тебя грязь на сапогах.
— Знаю.
— Сегодня мы ужинаем с семьей. Это официальный ужин, — подчеркнула она.
У него весело и озорно заискрились глаза.
— Ты считаешь, что я неприлично выгляжу для этого раута?
«Неприлично. Именно так. Но меня это устраивает», — подумала она и отвернулась, чтобы не выдать своих чувств.
— Ванна тебе не помешает.
— Согласен. — Рука в черной перчатке легла поверх ее руки. — Мы примем ванну вместе. У отца как раз имеется огромная, кажется, еще с римских времен.
— Эйдриан, — шепнула Эмма, — здесь твоя сестра.
Он подмигнул Флоренс.
— Собственную ванну она сможет принять позже.
— Ты совсем не изменился, — рассмеялась Флоренс.
Подбежал грум, чтобы забрать взмыленного коня Эйдриана. Мимо них к конюшням пронесся Седрик. Увидев дам, он кивнул им. А у парадного портика Эйдриану низко кланялся лакей.
— Приготовить вам ванну, милорд? — не совсем уверенно спросил он.
Эйдриан посмотрел на забрызганные грязью сапоги и улыбнулся своей беззаботной улыбкой.
— Вы что, все в заговоре с моей женой? Хотите сделать из меня респектабельного джентльмена?
Лакей тоже улыбнулся:
— Милорд, в ваше отсутствие к вам приходил посыльный.
— Ко мне? — удивился Эйдриан. — Что я еще натворил?
— Лучше сказать: чего ты еще не натворил, — уточнила Эмма, ловко увернувшись от его губ, пытавшихся поцеловать ее в подбородок.
— Не знаю, — прошептал в ответ он. — Если я чего-либо не успел, скажи. Моя жена постоянно хочет меня воспитывать.
Она кашлянула.
— Милорд, я хочу делать это не на людях. Он вздохнул.
— Что за посыльный?
— Леди Серена сообщает, что будет рада присоединиться к вам за ужином, — ответил лакей.
Эйдриан смущенно улыбнулся Эмме.
— Клянусь, я не имею к этому никакого отношения. Хочешь, я велю ей передать, что мы не сможем принять ее сегодня?
— Нет, — твердо ответила Эмма. — Если она твой друг, то было бы непростительно проявить к ней неуважение.
— Не знаю, как объяснить тебе наши с Сереной отношения… Близкими друзьями мы никогда не были.
Но Эмма была намерена вести себя любезно с бывшей возлюбленной мужа. Она — жена Эйдриана, женщина благородного происхождения. Она — победительница и поэтому проявит сочувствие и снисходительность. Но очень-очень вежливо даст понять, что Эйдриан ее навеки.
Этот совет она дала сама себе и повторила через час, когда, собираясь спуститься к ужину, встретила Гермию в коридоре.
Гермия была разодета для торжественного приема: тюрбан из крепа с павлиньим пером, золотое вечернее платье с кремовыми кружевными оборками, с пухлого плеча свисала тонкая газовая шаль.
— Как я выгляжу? — спросила она. — Скажите честно.
— За столом все будут смотреть исключительно на вас, — заверила ее Эмма.
— Хм! Я только что узнала от экономки, что Серена — умопомрачительная красавица. Я, разумеется, не поверила, потому что экономки редко говорят правду.
Эмма промолчала. Ее наряд, как обычно, был прост. Платье из светло-коричневого атласа с длинными рукавами и шелковой оборкой с цветочным рисунком по подолу.
— Умопомрачительная или нет, — ответила она Термин, — но будет непростительно, если мы придем позже ее.
Когда они подошли к столовой, Гермия замедлила шаг и сказала:
— Она ждала почти десять лет.
— Знаю, — ответила Эмма.
— Возможно, больше она никого не заинтересовала, — добавила Гермия из чувства солидарности с Эммой.
Эмма подавила улыбку.
— Гермия, в прямолинейности вам не откажешь.
— В определенном возрасте делаешься знатоком человеческой натуры, — с обезоруживающей улыбкой ответила Гермия. — Не побоюсь предположить, что эта Серена злобная особа.
— Не может быть! — рассмеялась Эмма. На предсказания Гермии стоило полагаться не больше, чем на гадания ярмарочной цыганки.
— Те из нас, кто наделен красотой, должны развивать силу характера.
— О чем разговор? Не обо мне ли речь? — спросил Одем, подойдя к дамам и предложив каждой руку. — Силу чего?
А Гермия продолжала гнуть свою линию:
— Думаю, что там присутствуют мелочность, безвкусица и скорее всего эгоизм.
Одем ничего не понял.
— Очевидно, вы говорили не обо мне.
Из отцовского кабинета появился Эйдриан, серьезный, в темном фраке, который очень ему шел.
— Вы готовы? Я умираю от голода.
Эмма с нескрываемым удовольствием оглядела мужа.
— Разве мы не ждем нашу гостью?
Эйдриан коснулся ее щеки легким поцелуем.
— Серену? Она прислала сказать, что опаздывает.
— Что я говорила? — Гермия удовлетворенно качнула головой в тюрбане. — Вот показатель пренебрежительного отношения.
На обед подали суп из бычьих хвостов, жареного фазана и баранью ногу. Еда была безупречно сервирована на белоснежной скатерти. Эмма, конечно, не могла не отметить, как вкусно приготовлены блюда, но с тем же успехом съела бы мел. Она понимала, что ведет себя недостойно, поддавшись пророчествам Гермии о Серене.
Леди Серена опоздала почти на час. Когда же, наконец, прибыла, то все в столовой — включая шестерых вышколенных лакеев — молча подняли головы и посмотрели на дверь.
— Театральный выход, — хмыкнула Гермия. — Все продумано до минуты.
Театральный выход? Серене это более чем удалось! Она стремительно вошла в зал — высокая, статная брюнетка с черными глазами и с зажигательным смехом женщины, сознающей свою красоту. Внимание всех присутствующих в столовой было приковано к ней.
