Горький привкус его поцелуев - страница 35
* * *
Под звук захлопывающейся двери Джулия вдруг подумала, не была ли она слишком настойчивой. Она стояла в центре комнаты, спиной к Альберту, и ее тело дрожало в ожидании.
Она чувствовала, как муж ослабляет застежки платья и как ткань платья медленно сползает по ее телу. Прежде чем опустить платье с одного плеча, он скользнул пальцем по ее плечам и спине, задержавшись на позвоночнике. Затем прижался губами к ее затылку, и она почувствовала, как испарина покрывает то место, где он провел губами. Все внутри нее таяло. Она хотела, чтобы пот покрывал все ее тело. Альберт снял с нее платье, и она переступила через него.
– Оставляю остальное тебе.
На нее нахлынуло чувство разочарования. Повернувшись, она увидела, что он уже вешает ее платье в гардероб. Она предпочла бы, чтобы он оставил платье на полу, с нетерпением приступая к обнажению других частей ее тела. С ее стороны было глупо полагать, что из-за беременности она станет менее привлекательной для него. Она давно перестала носить корсеты, и ее гардероб слегка уменьшился. Служанка оставила для нее ночную рубашку в изножье кровати. Джулии не хотелось надевать ее, она хотела заставить мужа смотреть на ее наготу, чтобы увидеть все изменения в ее теле.
Риск не уменьшал пробудившегося в ней желания. Во всяком случае, с момента его возвращения она хотела мужа больше, чем когда-либо. Она заметила, что он стал менее сдержанным. И то, как он временами смотрел на нее – словно восхищался ею каждую минуту, – заставляло ее сгорать от еще большего желания.
Джулия поняла, что не ее оплывшее тело заставило его отвернуться от нее. Наоборот, он делал это, потому что сильно желал. Убедившись в этом, она надела свою ночную рубашку и развернулась к нему лицом. Он все еще копался в гардеробе, пытаясь разобраться в ее платьях.
– Ты тоже можешь раздеться здесь, – сказала она, подойдя к туалетному столику и начав вынимать из волос шпильки.
– Сейчас.
В зеркале она увидела, как он шагнул вперед. На нем уже не было ни пиджака, ни шейного платка, ни жилета. Манжеты и две пуговицы на его рубашке были расстегнуты, и он выглядел довольно неотесанным. Он разделся быстрее, чем раздел ее. Опустив руки на колени, она сказала:
– Ты никогда прежде не раздевал меня.
Он, не моргая, смотрел на ее отражение в зеркале.
– Я тысячу раз представлял себе, как раздеваю тебя.
Джулия нахмурилась:
– Почему тогда ты не делал этого?
– Я не был уверен, что ты оценишь.
– Я не думала, что тебе может не хватать уверенности.
– Возможно, ты знаешь меня не так хорошо, как тебе кажется.
Перебирая руками ее локоны, он начал вынимать шпильки из ее волос, аккуратно складывая их в фарфоровую тарелку, стоявшую на туалетном столике.
– Разве не странно, что после стольких лет мы все еще открываем друг в друге что-то новое?
Ее волосы рассыпались по спине, и руки Альберта зарылись в них, пока он массировал ей голову.
– Я подозреваю, что мне не хватит целой жизни, чтобы открыть в тебе все грани.
– Не такая уж я загадка.
Уголки его рта приподнялись в усмешке.
– Не для мужчины, который хочет знать все.
– У меня нет секретов.
Его взгляд был проницательным, а по выражению лица можно было понять, что он сумеет найти в ней скрытые глубины, даже если сама она не подозревает о них.
– У каждой леди есть по меньшей мере один секрет.
Сглотнув, она старалась не показать, что его слова впечатлили ее. Она вспомнила об Эдварде и той ночи в саду. Джулия никогда не осмеливалась хорошо обдумать тот вечер, опасаясь, что может раскрыть в себе нечто неожиданное.
Он взял щетку для волос и начал расчесывать ее локоны.
– Сто движений, не так ли?
– Сегодня я могу довольствоваться и дюжиной.
– Кажется, я не удовлетворюсь и двумястами.
– Я думала, что ты устал.
– Не для такого. На самом деле это действует на меня успокаивающе.
Он был так осторожен и нежен. Она могла бы заснуть прямо здесь, если бы не боялась пропустить ни одной минуты его ухаживаний. Она жадно желала его прикосновений и близости. Возможно, несколько месяцев разлуки пошли на пользу их отношениям.
– Ты чертовски опытен. Ты так же орудовал щеткой, когда был холостяком?
– Не поздно ли ревновать?
– Я не ревную. Мне просто интересно.
– Я никогда не делал подобного для других женщин. Да и не хотел.
В его словах чувствовалась искренность. Она никогда не сомневалась в нем. Но все эти изменения в ее теле, казалось, создавали хаос в ее мыслях. Иногда она плакала без всякой причины. Иногда она сомневалась в своей способности вызывать интерес. А в редких случаях была такой же уверенной, как и всегда. Хотя сейчас она жаждала любви.
Она с удовольствием наблюдала, как его рука скользила по ее волосам. Он был сосредоточенным и полностью погружался в ощущения, как и она. Джулия не могла вспомнить, чтобы он когда-либо был настолько поглощен простой задачей. После возвращения он не принимал все как должное, и она оценила его новую грань.
Собрав ее волосы и перекинув их на одно плечо, Альберт наклонился и поцеловал ее шею за ухом. Казалось, ему очень нравилось целовать ее там.
– Не заплетай волосы, – сказал он тихо, и острое желание пронзило все ее естество. Он отложил щетку, сел в кресло и начал стаскивать ботинки.
Эти чисто мужские действия застали ее врасплох, как и осознание того, что она никогда не видела, как раздевается или одевается ее муж. Он всегда приходил к ней полностью готовым к тому, чтобы встретить день или насладиться ночью. Альберт одевался и раздевался в своей комнате с помощью камердинера.
