Блондинка или брюнетка? - страница 59

Уилл ответил, даже не задумываясь:

– Конечно! Вот уж не думал, что ты когда-нибудь превратишься в землевладельца и фермера.

Эван решительно покачал головой:

– Нет, я не собираюсь ничего выращивать. Оставлю часть земли вокруг дома для парка, а остальные земли продам. И я не стану владельцем табачной плантации. У меня просто будет прекрасный дом и, надеюсь, хорошие соседи.

– Эван… – Уилл был так возбужден, что не знал, с чего начать, – Эван, понимаешь, Лили очень хочется иметь небольшой домик, но вряд ли у меня когда-нибудь появятся деньги, чтобы купить его. Ты не мог бы продать мне несколько акров земли? Я ведь тоже не фермер, но мне бы хотелось, чтобы у Лили было собственное жилье, когда я уйду в море.

– Дай мне несколько дней – оформить купчую. Потом мы осмотрим все имение, и ты сможешь выбрать себе землю. Я уверен, что твоя работа у меня покроет и стоимость земли, и строительство дома.

– Но я не могу согласиться на это, Эван. Ты всегда был так щедр, и мне никогда не удастся отплатить тебе за все, что ты сделал для меня.

Понимая, что невольно смутил друга, Эван сказал:

– Послушай, Уилл, у тебя впереди вся жизнь, чтобы расплатиться за оказанные тебе услуги. К тому же я уверен, что мне еще не раз понадобится твоя помощь. И для меня это просто выгодная сделка. Ты сделаешь мне одолжение, взяв один из участков, – тогда я не буду окружен одними фермерами.

Уилл улыбнулся:

– Неужели ты думаешь, что я поверю тебе?

– Но я говорю правду. Раз ты так увлечен Лили, спроси у нее, что она думает по этому поводу. Уверен, что моя идея ей понравится. Кстати… Ты что, собираешься на ней жениться?

Уилл долго молчал. Наконец ответил:

– Она временами так беспомощна… Просто не представляю, как она раньше обходилась без меня. Но я не уверен, что женитьба – лучшее решение для нас обоих. Она ведь может испытывать ко мне лишь чувство благодарности, а я не этого хочу от жены.

– А чего же ты хочешь? – улыбнулся Эван.

– Думаю, что со временем пойму, – ответил Уилл с усмешкой. – А пока я бы хотел построить дом для Лили.

– Вот и прекрасно! – кивнул Эван. Провожая друга, он сказал, что даст знать, когда они смогут отправиться в имение Маршаллов.

Возвращаясь в дом, Эван поднял голову и увидел в окне свою мать – она находилась в комнате Бьянки. Бросившись наверх, он ворвался к жене, и Марион тотчас же начала отчитывать его:

– Как же ты услышишь, что жена зовет тебя, если будешь беседовать со своими друзьями у конюшни? Право же, Эван, ты должен был сказать мне, что уходишь. Я бы с удовольствием посидела с Бьянкой. – Мило улыбнувшись, Марион ушла, а спящая Бьянка так и не узнала, что у нее побывала посетительница, незаметно прихватившая с собой бутылочку с опийной настойкой.

Марион вскоре придумала, как использовать украденную настойку. Последовав совету Джона Стаффорда, она стала часто заходить на кухню, где могла без труда добавлять настойку в заварной крем, который готовили для Бьянки. Марион знала: в результате выздоровление Бьянки затянется, так что можно будет выиграть время, необходимое для того, чтобы усыпить бдительность сына и нанести удар посильнее.

Доктор, ежедневно заезжавший к Синклерам, удивлялся своим пациенткам: выздоровление Марион Грей казалось чудом, а вот Бьянка, напротив, приходила в себя слишком уж медленно. Она очень много спала, и у нее по-прежнему не было аппетита – ей хватало одной-двух ложек, чтобы насытиться.

Эван очень тревожился за жену. После очередного визита доктора он вывел его за дверь и спросил:

– Вы можете сказать, почему Бьянка так медленно поправляется? Я заставлю ее есть, если вы думаете, что причина только в питании. Но может быть, у нее что-то более серьезное?

Доктор беспомощно развел руками:

– Возможно, вам следует показать ее еще кому-нибудь, если до конца недели не наступит улучшение.

Эван сердито нахмурился:

– Джон, у нас здесь нет лучшего доктора, чем вы. И я доверяю вам…

Стаффорд вновь развел руками:

– О… поймите меня правильно. Просто я пока не понимаю, что с ней…

Эван еще долго стоял на площадке лестницы – он был так расстроен, что не хотел возвращаться к Бьянке, пока не возьмет себя в руки. Марион, заметив сына, подошла к нему.

– Эван, что-то случилось? – спросила она.

– Бьянке сегодня нисколько не лучше, мама. Сначала она вроде бы пошла на поправку, но в последние несколько дней стала слабеть.

– Возможно, она переутомилась, Эван, когда приезжал твой друг Уилл. Они так смеялись, а ведь Бьянка еще недостаточно окрепла для визитов. Ведь именно после этого визита ей стало хуже, я не ошибаюсь? Пожалуй, и ты ее утомляешь своим постоянным присутствием. Она, безусловно, не хочет, чтобы ты так беспокоился из-за нее, поэтому нервничает. Я уверена: если ты завтра уедешь на несколько часов с утра, Бьянка сможет как следует отдохнуть и ты увидишь улучшение, как только вернешься домой.

– Но я не хочу оставлять ее, мама, – возразил Эван.

– А почему бы тебе не спросить у нее? – предложила Марион. – Я уверена, что Бьянка сама знает, что для нее лучше.

– Я уже знаю, что она ответит, если я задам ей такой вопрос. Она скажет, что прекрасно побудет и одна.

– Так отчего же ты не веришь ей?

– Я поговорю с ней об этом утром, мама. У меня накопились дела, и я наконец смогу заняться ими, если Бьянка действительно хочет отдохнуть в одиночестве.

– Да, пусть она сама решит, как ей лучше. Марион поцеловала сына в щеку и удалилась в свою комнату, где едва сдержалась, чтобы не закричать от радости. Если Эван и в самом деле оставит жену утром одну, она как следует поговорит с девчонкой. Она также перестанет подливать опийную настойку в заварной крем, чтобы Бьянка побыстрее поправилась. Если повезет, эта венецианка уберется из их дома еще до конца недели. Марион была в восторге от собственной изобретательности; теперь-то она наконец почувствовала, что выздоравливает.