Тайна брачного соглашения - страница 61

– Но мы не смогли, – дрожащим голосом выговорила Джейн.

Филип взял ее за руку.

– Сможете. У вас все получится. Вы обязательно найдете выход.

Джейн разглядывала длинные пальцы Филипа, переплетенные с ее, и пыталась уложить в голове все, что он рассказал. Оказывается, она во многом ошибалась. Теперь прошлое, да и вся ее жизнь предстала перед ней в совершенно ином свете. Если бы у нее хватило смелости поговорить с братом раньше, скольких страданий удалось бы избежать! Она смотрела бы на Джаспера совсем по-другому – да и на себя тоже. Джейн высвободила руку с обручальным кольцом. Камень блестел и переливался. Казалось, в нем играют маленькие радуги. Он завораживал, не давал отвести взгляд.

Филип прав. Она всегда была дорога Джасперу, а он был дорог ей. Она не поверила ему, а ведь Джаспер и в самом деле отказывался бросить «Компанию» не потому, что игорный дом был ему милее, чем Джейн, а потому, что заботился о ней – как и в детстве, боялся, что не сможет ее обеспечить; беспокоился о своих служащих и о том, что не сумеет и дальше помогать вдове Робийяр, в чьих бедах винил только себя. Даже перед лицом своей семьи он заступился за нее, выставил себя главным злодеем. А потом сказал, что любит ее, и ушел. И Джейн, не понимая, почему он так поступил, вконец растерялась – как в тот день, когда она решилась посоветоваться с миссис Хейл.

– Она была права, – вдруг пробормотала Джейн.

– Кто?

– Миссис Хейл. Она говорила мне, что я лучше всех знаю, как помочь Джасперу, и это правда. Сейчас ему больно и он нуждается во мне. И если он не может меня видеть, я все равно буду приходить к нему каждый день, пока не заставлю его поверить, что он хороший человек.

Теперь Джейн понимала, что Джаспер, как и она сама, считал себя недостойным любви из-за того, что совершил в прошлом. Необходимо доказать ему, что он ошибается.

Джаспер взобрался на второй этаж склада и полез за ключом от кабинета. Его руки дрожали, и он никак не мог ухватить связку, словно пьяница, которого с похмелья бьет лихорадка. Он остановился и уперся ладонями в шершавую деревянную стену. Его окружала полная темнота. Несколько часов подряд Джаспер бродил по улицам, стараясь прийти в себя, пока ноги не вынесли его к докам. Он не хотел идти сюда, не хотел верить, что эти стены – все, что у него осталось, вся его суть. Какое-то время – очень недолго – Джаспер считал, что в его жизни может быть нечто большее, чем разоряющиеся игроки, карты и ставки. Джейн помогла ему построить мечту и почти сделать ее явью, но даже ее любви не хватило, чтобы одолеть прошлое и искупить его грехи. Теперь все дурное, что он когда-либо совершил, нахлынуло на него, словно разрушительная волна, и, конечно же, не существовало такой силы, которая могла бы ее остановить.

Перед Джаспером предстало искаженное от отвращения лицо отца, и он крепко зажмурил глаза. Отец, мать, братья и сестры, которые, отталкивая друг друга, бросились обнимать его, когда он, худой, изможденный и мрачный, сошел с корабля в Портсмуте, сегодня вечером в ужасе отшатнулись от него. То же самое Джаспер чувствовал, отплывая в Америку. Он никому не нужен, его убрали с глаз долой, как убирают на чердак нелюбимый сюртук. И они были правы. Он должен был держаться от семьи подальше, потому что была в нем какая-то червоточина, слабость, больше похожая на болезнь. И в конце концов она пожрала все чудесное, что было у него в жизни, включая Джейн.

«Я должен вернуться к ней и все исправить», – решительно подумал Джаспер и спустился на одну ступеньку вниз. Уйти из этой темноты, направиться к свету, который она предлагала. Джаспер вдруг замер. Но ведь это невозможно. После того, как он с ней обошелся, нечего и надеяться на то, что она примет его обратно. У него нет ни единого шанса снова завоевать ее сердце. Вместо Джейн он выбрал вот это и поэтому не имеет права ни на любовь, ни на прощение.

В коридоре его встретила странная тишина. Не было слышно ни голосов, ни смеха, ни стука костей или звяканья шарика рулетки. Дверь в игровой зал была открыта нараспашку.

Джаспер заглянул внутрь и остолбенел. Он не верил своим глазам. Зал был абсолютно пуст, не считая мистера Бронсона, который сидел за столом и крутил между пальцами фишку. Джаспер видел его таким подавленным лишь в тот день, когда до мистера Бронсона дошли вести о смерти его отца. Игровой зал был в полном беспорядке: разбросанные по столам карты, валяющиеся повсюду фишки, сдвинутые с мест стулья. Некоторые были даже повалены.

– Что здесь произошло? – спросил Джаспер, и его слова эхом отразились от стен.

Мистер Бронсон, сжав фишку в кулаке, встал, обводя глазами помещение.

– Сюда ворвался лорд Фентон, в сопровождении констебля. Потребовал, чтобы я немедленно закрыл зал. Я сказал: пусть покажет мне то место в юридическом кодексе, где говорится, что наше предприятие незаконно. Ни его светлость, ни констебль так и не смогли представить мне доказательств. Они ушли. Но вместе с ними ушли и все наши клиенты. Никому не хотелось оказаться в тюрьме или обнаружить свое имя в газетах. Теперь, когда Фентон поднял шум, они вряд ли вернутся.

Джаспер тяжело оперся о спинку стула. Он трудился как одержимый, чтобы создать «Компанию» и обеспечить себе кусок хлеба, делал все для того, чтобы игорный дом процветал, лгал, чтобы скрыть свое участие, – и все пошло прахом. Развалилось, как карточный домик. Теперь крупье и лакеям не на что будет жить, он не сможет посылать деньги мадам Робийяр, а главное – ему не на что больше содержать Джейн. Он пришел сюда, потому что игорный дом – все, что у него есть, но оказывается, не осталось вообще ничего. У него отняли даже это.