Сияние слез - страница 13
Первые «звоночки» зазвенели через неделю – в деревне кто-то потравил собак, которых традиционно выпускали ночью бегать свободно. Потравили жестоко – не ядом, а вмороженным в кусок жира согнутым куском китового уса.
Штука в наших краях редкая, но вполне знакомая – многие дамы следуя последней моде подкладывали пластинки из этого материала под прическу, стараясь добиться ее пышности. Другие вставляли пластинки в специальные кармашки, чтобы затянутая шнурками талия выглядела тоньше, получалось, что из пары пластинок можно было нарезать две дюжины таких «дротиков», протыкающих собакам кишки. Значит среди разбойников есть девушки? Благородные или хотя бы не бедные горожанки? Или китовый ус взят с пленниц?
Я поделилась своими соображениями с начальником охраны, но сэр Джер покачал головой:
– Нет миледи, разбираться в женских тряпках разбойники не будут, скорее всего, просто ограбили обоз в котором везли такие пластинки для модниц, да и придумали.
– Но придумать такое не просто, – возразила я, – да и такой способ охоты описывается в книгах, которые рассказывают о северных народах!
– Думаете, разбойники читают книги, – насмешливо улыбнулся Джерис.
Я не стала спорить, но принялась думать, как можно защитить свой дом и… сообразила, с чего начнется нападение! С пожара! Строения у нас деревянные, есть животные и беременные женщины, паника будет сильной и быстрой. В тот же день я поставила всех мужчин поливать заборы, дома и сараи. Плотники морщились, уверяли, что я сошла с ума, что дерево растрескается, но я упорно добивалась своего – через сутки все здания были покрыты ледяной глазурью, правда ходить возле них тоже стало проблематично, но тут уж я всех бездельников загнала долбить лед и посыпать дорожки золой.
Люди ворчали, ругали меня нехорошими словами, но на следующий день проезжая через деревню я увидела, как сыновья старосты передают на крышу ведра с водой, позвякивая обледеневшими рукавицами. За старостой потянулись остальные, и вскоре вся деревня блестела и сверкала в солнечном свете, точно драгоценная.
После обливания домов все затихло. Зима время глухое. Столяры закончили внутренние двери и потихоньку ладили необходимую мебель, плотники собирали в тепле рамы для будущей теплицы, кровельщик лепил и обжигал черепицу, до твердого наста оставалось не более недели, скоро мы повезем мастеров обратно в город… Меня опять клюнул в темечко жареный петухи я пошла к Джерису:
– Сэр рыцарь, – обратилась я к нему, – когда бы вы предпочли напасть на город, когда в нем стоит гарнизон или остались только мирные жители, да и тех не много.
– Конечно лучшее время для захвата, когда гарнизона нет, степенно ответил мужчина.
– Через неделю мы планируем отвезти мастеров в город, медленно заговорила я, – они поедут с деньгами, с инструментами, мы конечно выделим им охрану, а вероятнее всего и я соберусь прокатиться в город, чтобы развеять деревенскую скуку. В доме останутся пара горничных да три деревенских увальня с топорами…
– Я понял, миледи, – рыцарь нахмурился, – но если мы отпустим мастеров одних, тогда нападут на них.
– Тоже верно, – признала я, – терять толковых работников не годится, но до весны работы у меня нет.
В итоге помозговав, мы придумали отвлекающий маневр – на рассвете мастера торжественно выехали в город с господином Данстаном, телегами и охраной. К обеду они доехали до крупной деревни, а оттуда охрана повернула назад и как можно тише вернулась в поместье. По мнению постороннего наблюдателя, в доме остались только женщины, конюх да пара деревенских увальней, помогавших на стройке. На деле же охранники спрятались в прачечной, стоящей у реки. Коней скрыл лодочный сарай, а сами воины, затопив печку, посменно наблюдали за домом с низенького чердачка.
Мне было тревожно. Вечером велела спрятать всех беременных коровниц и птичниц в погреб, остальным приказала ложиться в одежде, набрать во все ведра воды и особенно тщательно беречь конюшню. Моя рыжая кобылка нервно стучала копытами, когда я зашла вечером проведать ее, но в остальном все было тихо. Мы загасили огни, оставив жар в печи, охранники поддели кольчуги под тулупы и толстые шлемы под зимние шапки. Все замерло в напряжении.
К рассвету, когда все устали, расслабились и задремали, в крышу конюшни полетели стрелы, обмотанные горящей паклей. Окна жалобно тренькнули, ломаясь под тяжестью горящих факелов. Я скатилась с лестницы и хватая расставленные всюду ведра, заливала тлеющий пол. Рядом со мной метались кухарка и госпожа Шиара. Где-то слышался треск дерева, крики и звон железа. От дыма ело глаза, от страха пропал голос, и я костерила себя страшными словами за глупость и наивность – нападение не танец, фигуры заранее не распишешь.
Когда прямо рядом со мной от молодецкого толчка вылетела рама, я с визгом швырнула в негодяя крынку с водой и попала в лицо. Осколки порезали кожу и кровь смешиваясь с водой потекла на пол, но нападающего это только разозлило. С проклятиями он кинулся на меня поднимая меч, но я попятилась, наткнулась на кресло, упала и его оружие пролетело мимо с противным треском разломав мебель. На мой визг в комнату вломился сайр Руальд и страшно ощерив зубы снес разбойника в угол. Попинал, связал и остался с нами, охранять меня.
– Сайр, что там, – кивнул я на окно, за которым полыхали горшки с соломой.
– Все хорошо, леди, – ответил воин, прислушиваясь к шуму в доме. – Напало человек двадцать, но на шум деревенские прибежали, скоро все закончится.
Мы еще некоторое время ждали тяжело дыша и прислушиваясь к окружающему, пока в свете факелов не появился сэр Джерис:
