Сияние слез - страница 17
Для начала нужно было выбрать гостиницу. Светить деньгами в дворянских отелях где номер стоил два-три золотых за ночь я не собиралась. Скромный пансион по рекомендации госпожи Шиары располагался рядом с обширным графским парком. По легенде его заложил пятый граф Этуш, чтобы его супруга могла гулять в городе, пока он занят делами.
Сэр Джерис, вызвавшийся сопровождать меня лично одобрительно посмотрел на тяжелые двери, узкие окна и высокие потолки заведения. А когда нам навстречу вышел владелец и вовсе просиял – оказалось, что пансион держит его старый знакомец, ветеран получивший небольшое наследство после выхода на пенсию.
– Поселю твою леди где скажешь, – уверил он моего телохранителя, после приветственных хлопков и обниманий.
– Мы на весь сезон, так что нам бы подальше и потише, – попросил рыцарь.
– Ладно, есть такой номерок, придерживал, думал граф пожалует, а он то вишь че, помер.
У меня похолодело сердце:
– Так у вас сам граф Этуш останавливался? – спросила я, почему-то не сомневаясь, что это был именно лорд Патрик, а не какой-нибудь другой граф из окрестных поместий.
– Ну да! – почесал в затылке удивленный владелец, – каждый год приезжал по делам и у меня жил, говорил, что в графском доме душно ему.
– Спасибо! Думаю, эти покои мне точно подойдут! – расцвела я улыбкой.
Хозяин пансиона повел нас на второй этаж в отдельное маленькое крыло. В самом конце, за помпезными дверями с золочеными коронами он распахнул простую дубовую дверь. Я вошла и едва не заплакала – в комнате все еще пахло фиалками и померанцем – любимыми ароматами графа. Тяжелое кресло как и в замке стояло у камина, а на подоконнике валялась забытая перчатка.
Я отправила мужчин договариваться об оплате и вела прислать мою горничную, а сама обошла весь номер: гостиная, она же столовая и кабинет, две спальни, и каморка для камердинера или горничной. Скромный номер для семейных дворян или путешествующей парочки. Останется снять пару комнат для слуг и охранников и можно жить.
Когда примчалась горничная, я велела ей разложить вещи, заказать обед и приготовить к вечеру прогулочное платье, а сама вышла в графский парк. Не смотря на позднюю осень, здесь было удивительно хорошо. Потемневшая листва еще мягко качалась на деревьях, на клумбах белели поздние астры, трава уже скинула изящный узор утреннего инея и бодро зеленела сквозь опавшие листья.
В парке было полно публики. Место оказалось популярным. Гуляли дамы в изящных накидках с капюшонами, скроенными по последней моде. Мужчины ходили в теплых плащах и вычурных шляпах. Самые записные модники демонстрировали приталенные дублеты, и отороченные мехом хуки, не обращая внимания на холодный ветер, пощипывающий стройные ноги в чулках.
На большой центральной площадке румяные нянюшки выгуливали детей. Тут же стояли лотошники с пирогами и орехами, но под строгим взором стражника вели себя тихо, не шумели и не навязывали свой товар. Я с удовольствием купила бумажный фунтик с орешками, потом кружку горячего медового сбитня и неторопливо пила его, любуясь гуляющими. Северин-Этуш мне нравился, хотя некоторые выверты городской моды смешили. Но стоило о них знать, чтобы не попасть впросак при выборе новых платьев.
Когда ноги в кожаных сапожках начали подмерзать, я поспешила вернуться в пансион. Хозяин уже руководил подачей обеда. Большая часть гостей предпочитала обедать внизу, в столовой. Два больших окна застекленных мелкими кусочками настоящего прозрачного стекла выходили на озеро, вызывая у приезжих желание насладится за трапезой красивым видом.
Сэр Джерис уже занял для меня малюсенький столик в углу возле окна. И вид прекрасный и никто не подсядет. Хозяин лично принес наш заказ и покачал головой:
– Ах, леди, вы будто за графом ходите, он тоже всегда этот столик выбирал, и чесночную похлебку заказывал.
Я только сдержано улыбнулась. Воспоминания о графе причиняли боль. Сэр Джерис совсем недавно узнавший о том, что граф был моим опекуном, подозрительно посмотрел в мою сторону, но мои глаза остались сухими. Я свое отплакала, пора жить дальше. Чесночная похлебка с пряным хлебом, кролик с овощами тушеный в кислом вине, булочки с повидлом и крепкий чай – просто, сытно и вкусно.
После обеда я попросила охранника проводить меня к модистке. К его чести надо сказать сэр Джерис не позволил себе гримас, но посоветовал выбрать заведение в стороне от центральных улиц. Мы побродили по городу и выбрали ателье. Мне невероятно понравился крой блио, которое висело у двери, намекая на пошив женской одежды.
На звонок колокольчика вышла крепкая румяная пышка в строгом чепце, выслушала пожелания и предложила ткани. У меня глаза разбежались – оказывается, в этом году в моде были оттенки фиолетового и все лиловые ткани скупались центральными мастерскими. Так что на прилавке свободно разлеглась целая радуга, но без фиолетовой полосы!
Я с восторгом выбрала свои любимые зеленые и алые цвета, заодно придумав, как сшить себе платье модного оттенка. На плотную алую шерсть накинули дымку из тончайшего синего газа. В результате платье переливалось оттенками благородного пурпурного цвета, вызывая зависть у местных красавиц.
Пошив нового гардероба, обуви, теплых плащей и накидок занял две недели. Я понемногу обходила адреса, предложенные госпожой Шиарой, знакомилась с людьми, побывала на нескольких тихих вечерах с картами и горячим шоколадом. Моя любезная экономка не учла одно обстоятельство – все ее знакомые были людьми в почтенных летах, так что все развлечения были тихими и зачастую домашними, а мне после деревенской тишины хотелось праздника.
