Тайна оберега - страница 109
– Фрол, – простонала она. – Как ты посмел….
– Посмел, посмел, – хмыкнул боярин. – Лучше скажи, где твой муженёк ключ от кладовой прячет.
– Так это всё из-за золота, – догадалась княгиня. – Тебе придётся ответить за свои деяния.
– Не придётся, – усмехнулся Друцкий. – Никто не расскажет, никто и не узнает. А вот ключ тебе лучше отдать.
– Я не знаю, где он.
– Врёшь! – взревел Фрол и наотмашь ударил женщину.
– Не тронь! – взвизгнула княжна и, бросившись на боярина, вцепилась зубами в его руку.
Друцкий грубо отшвырнул ребёнка, и Любава, ударившись головой об угол обложенной изразцами печи, потеряла сознание. Через некоторое время откуда-то издалека девочка различила отчаянные крики матери, затем послышался детский плач, и неожиданно всё стихло. Маленькая княжна сквозь окутывающий голову туман подумала: «Может это всё сон?» – но тут отчётливо услышала мужские голоса.
– Ты что, и младенца кончил? – спросил Фрол.
– Слишком громко орал. Его плач меня выводил из себя, – проворчал Якуб и прикрикнул: – Ищи давай. Здесь он должен быть.
– А что с девчонкой делать? – вновь задал вопрос Фрол, и Любава, догадавшись, что говорят о ней, похолодела.
– Да, похоже, она тоже откинулась, – раздражённо фыркнул поляк. – Ключ лучше ищи! О холопке он печётся…
Её щека лежала в чём-то тёплом и липком, и девочка неожиданно она поняла, что это её собственная кровь. Тошнота подступила к горлу, но Любава, не смея даже моргнуть, боялась шелохнуться. Злодеи шарили по сундукам и полкам, заглядывали за иконы, переворачивали всё вверх дном.
– Чёрт, где же он, – злился Фрол и остановился возле девочки. – Может, без ключа обойдёмся? Сломаем замок – и дело с концом?
– Нет, не получится. Я читал, что без ключа кладовую не открыть. Секрет там какой-то имеется.
– Так разнести по кирпичику всю кладовую!
– Она на несколько аршинов в землю уходит и толщиной чуть ли не в два. На это время потребуется. А сюда со дня на день Евсей Левашов со своей дружиной явиться должен. Можем не успеть.
– Куда же Засекин его спрятал? – в сердцах ударил кулаком по печи Фрол, и неожиданно один из изразцов откинулся, открывая глазам тайник. – А вот и ключик, – засмеялся Друцкий.
Сообщники обрадовались и, завладев ключом, тут же удалились.
Когда шаги затихли, Любава решилась открыть глаза. Прислушиваясь к звукам за дверью, девочка несмело пошевелилась и приподнялась. Голова тут же закружилась, но когда комната престала вращаться, то, что увидела маленькая княжна, заставило её оцепенеть. Любава с ужасом смотрела на растерзанные тела матери и младенца. То была крохотная сестричка. Сколько времени она не могла оторвать глаз от страшной картины, девочка не знала, но из оцепенения её вывели крики с улицы.
Женский визг, плач детей, вопли и проклятья сливались в один истошный вой, и Любава, обтерев с щеки кровь, выглянула в коридор. Убедившись, что там никого нет, девочка осторожно покралась к лестнице. Из некоторых горниц доносились душераздирающие стенания прислуги, где-то она натыкалась на уже бездыханные тела, но княжне удалось выскользнуть из дома незамеченной. Выбежав на двор, Любава споткнулась о распростёртое тело собаки. В испуге отшатнувшись от замершей в последнем оскале псины, девочка в растерянности огляделась. Обезумившие люди, пытаясь найти спасение, метались по улицам, их настигали, кого-то убивали на месте, молодых женщин валили на землю и насиловали, мужиков рубили и калечили.
Услышав за спиной топот и голоса, княжна задрожала, но в следующую секунду юркнула в большую собачью конуру и, забившись вглубь, затихла.
– Что, Фрол, прямо сейчас в казну княжескую наведаемся или до утра подождём? – услышала она торжествующий голос Залевского.
– Уж больно хочется на богатства Засекина взглянуть, – признался Друцкий и посетовал: – Да вот только темно. Огня бы надо с собой прихватить.
– Ничего, скоро здесь огня станет в избытке. Всю округу озарим.
– Чего это ты задумал? – насторожился Фрол.
– Всех, кто в живых остался, запереть в амбар! – приказал пан подлетевшим к нему гусарам.
– Зачем? – недоумевал Друцкий.
– Всех сжечь, – зловеще оскалился Залевский.
При этих словах тело девочки мелко затряслось. Боясь, что страшные люди снаружи услышат стук её зубов, бедняжка, старясь сдержать дрожь, до боли обхватила колени, а когда подельники проходили мимо её хлипкого убежища, Любава даже перестала дышать.
Вскоре пан с боярином скрылись из вида, и жуткие звуки, витавшие над городом, заставили ребёнка зажать уши и зажмуриться. Любаве не хотелось ни видеть, ни слышать, как людей тащили, гнали, били, как несчастные молили о милосердии, и как в ответ они получали лишь тычки, насмешки и оскорбления.
Шум переместился в другую часть города, и на княжеском дворе никого не осталось. Опасливо выбравшись из конуры, девочка прошмыгнула к крепостной стене и здесь наткнулась на тела своих братьев. Закусив губу, она вновь замерла, но новый отчаянный крик заставил княжну выскочить за ворота.
Растворившись в темноте, Любава мчалась к лесу. Она успела добежать до опушки, когда огромный столб пламени поднялся над городищем и, сливаясь с предсмертным воплем сотен голосов, искрами вознесся в небо.
Последний раз взглянув в сторону родного дома, княжна кинулась в чащу и бежала, больше не оглядываясь и не разбирая дороги. Лицо девочки заливали слёзы, но она даже не думала их утирать. Разве могут слёзы излить всё горе, клокочущее у неё в груди? Вдруг споткнувшись о корягу, бедняжка полетела в овраг и погрузилась в темноту…
