Повелитель змей - страница 25
Но сейчас я думаю, она боялась зря. Мой отец надеялся воспитать меня настоящей ааму, а со временем извлечь из самого факта моего существования кое-какую пользу. Как? Да очень просто: он рассчитывал выдать меня замуж за своего соплеменника, который за право назвать меня супругой заплатит козами, баранами и другими благами. А я, взрослея, становилась все красивее, поэтому в его глазах моя цена повышалась день ото дня. И вот перед последним разливом реки он подыскал человека, который готов был жениться на мне, дав отцу богатый выкуп — стадо коз, стадо овец, множество ослов и еще много всякого добра. Мой будущий супруг был в три или даже четыре раза старше меня, я не знаю точно. Как и все ааму, которые старались отличаться от коренного населения, он носил густую бороду, что делало его в моих глазах еще более уродливым, просто отвратительным.
Нас обручили против моей воли. Хотя в тот день, когда мой отец пришел ко мне и, радостный, сообщил, что мой брак с богачом, который торгует с Ханааном, дело решенное, я с возмущением спросила, почему он не узнал, согласна ли я. Ведь даже придерживаясь ханаанейских обычаев, я общалась со сверстницами-египтянками и знала, как к замужеству относятся в их семьях. Они не только сами решали, куда им идти, с кем говорить, играть с девочками или с мальчиками, но и ходили почти голышом — пояс, такой, как сейчас на мне, да украшения из цветов и ракушек — вот и вся одежда. Более того, они рассказали, что вольны самостоятельно выбрать себе мужа. Родителям оставалось только организовать свадебные торжества.
Должна сказать, что эту свободу действий у них понемногу отнимают, по крайней мере, так обстоят дела в Аварисе, где ааму, которых намного меньше, чем египтян, начали навязывать местному населению свои порядки. Для них хороши любые средства, начиная с унизительных насмешек и оскорблений и заканчивая открытыми угрозами. Дошло до того, что египтяне, горожане и жители окрестных поселений, соглашаются принять их образ жизни, лишь бы не злить этих ааму. Более того, они стремятся таким образом завоевать их расположение — малодушие, которому поддалась и моя мать. Мне же вести себя как послушная дочь становилось все труднее.
Так вот, осознав, что мужчина, чьей женой и рабыней мне предстояло стать, мне ненавистен, я заявила отцу, что ни за что не выйду за того, кто годится мне в отцы, а то и в деды. Ответом мне стали отцовский гнев и побои. Мне запретили выходить из дома. А обручение отпраздновали и без моего присутствия. В подтверждение сделки мой отец получил от жениха сколько-то овец и коз. Свадьбу назначили на сезон разлива Нила. В это время работы на земле прекращаются, пастухи отгоняют стада к границе пустыни, куда не доходят воды реки, и для ааму наступает время отдыха и праздников.
Можешь себе представить, какой несчастной я себя чувствовала в своей домашней тюрьме. В этих краях крестьяне строят свои маленькие домики из необожженного кирпича, а там, где жила моя семья, ааму возводят себе просторные и крепкие жилища из обожженного кирпича. Многие из них успели разбогатеть: они торгуют, разводят скот, а некоторые даже взимают подати с крестьян, взамен обещая им, глупым, мнимую защиту и от бедуинов, и от чиновников-писцов, которые взимают подати в пользу государства.
И вот в этом огромном доме я жила как пленница, а мои братья стали моими надсмотрщиками. Знай, что у этого народа брат по отношению к сестре обладает властью, равной власти отца; это он принимает решения, что следует и чего нельзя делать его сестрам и даже матери. Все женщины в семье подчиняются мужчинам, даже если эти мужчины всего лишь подростки!
Она замолчала. Хети воспользовался паузой в ее полном эмоций рассказе.
— Для нас это совершенно невероятные вещи! Я с трудом могу представить, чтобы мой отец указывал матери, что ей делать, а что я сам стал бы распоряжаться в доме — тем более! Мать надавала бы мне оплеух, а сестра замучила бы насмешками.
— Поверь, в семьях ааму другие порядки. Но тут произошло то, чего я не ожидала: моей матери надоело терпеть унижения, которым она, египтянка, подвергалась в своей собственной стране. Она терпела очень долго, но всему приходит конец. Решение моего отца выдать меня замуж за этого противного старика наконец заставило ее действовать.
Однажды, выйдя в город за покупками, она подошла на улице к человеку, которого знала с давних пор. Обычно один из моих родных или двоюродных братьев сопровождал ее, якобы для того, чтобы помочь нести тяжелые корзины с продуктами, которые она обменивала на рынке. На самом деле сопровождающий следил за ней, потому что редок был день, когда он брал в руки самую малую часть ее бремени. Но в тот день она воспользовалась рассеянностью младшего из моих братьев, разговорившегося на рынке с одним из приятелей, чтобы подойти к тому человеку. Оказалось, что когда-то он был влюблен в нее. Потом он женился, но жена его умерла, так что теперь он снова был свободен. Я не знаю, что именно сказала ему мать, но Сенебмиу — так звали этого мужчину — согласился ей помочь бежать из домашней тюрьмы, чтобы потом на ней жениться.
Она не хотела разгневать своего супруга, поэтому попыталась его убедить решить дело мирным путем. Она честно сказала, что устала от такой жизни и напомнила ему, что она — египтянка и, как и все жители страны, подчиняется египетским законам. И попросила у него развод. Если принять во внимание, что за все время, пока они были женаты, отец никогда ничего не дарил матери, да и выкупа за нее никакого не давал, а после смерти бабушки матери осталось какое-то наследство, которое отец тут же прибрал к рукам и пустил в оборот, то в случае развода он не терял ничего. Несмотря на это, отец ответил, что не собирается поступать, как предписывает закон «презренных египтян». Он якобы руководствуется законами своего народа, согласно которым он сам себе судья и может как отпустить жену с миром, так и оставить ее в своем доме служанкой. А поскольку существующее положение вещей его устраивало, то он запретил матери в будущем отнимать у него время на такие глупости.
