От триумфа до разгрома. Русская кампания 1812-го г - страница 23
Принц разбил наш лагерь на равнине, в двух часах ходьбы от города. Со своего холма мы прекрасно видели горящий город и слышали отдаленные звуки пушечного боя. Недалеко от нас расположилась многочисленная кавалерия. Принц Евгений получил приказ Императора, перешел реку Вязьму, которая протекает через одноименный город, затем повернул налево и догнал свой авангард, который шел перед ним, и чей марш был несколько задержан из-за перехода через Вязьму. Потом мы наткнулись еще один приток Вязьмы с такими вязкими и топкими берегами, что вброд его нигде нельзя было перейти. Поэтому мы пошли вдоль, нашли небольшой и жалкий мост, по которому и перешли реку. Таким образом, мы пришли к небольшой горе, на вершине которой находилось красивое поместье. Оно состояло из четырех зданий и очаровательной церквушки. Деревня называлась Новое, а усадьбу уже разграбили отряды легкой кавалерии.
Мы сделали привал в этой деревне. (30-го августа). Слева расположилась Королевская Гвардия и 14-я дивизия, а 13-я – впереди. Артиллерия этих дивизий была сформирована в батареи, которые были установлены для контроля тех дорог, которыми мог воспользоваться противник.
Продолжив наш марш (31-го августа) мы воссоединились с баварской кавалерией генерала Прейсинга. С нами был вице-король и его штаб. Далее по дороге мы видели две красивые, полностью разграбленные усадьбы. Для привала мы выбрали вторую и прошли через прекрасный парк с красивыми, со вкусом распланированными аллеями. Все постройки были недавно отремонтированы, но теперь всюду царил дух самого страшного запустения. Разбитая мебель, разбросанные по всему саду осколки китайских ваз, множество вырванных из рам прекрасных картин, а некоторые просто изодранные в клочья.
Наместник хотел продвинуться далее усадьбы Покров, но заметив, что пехота отстала, вернулся туда и обнаружил в нем немного провизии, особенно много было овса, соломы и корма для лошадей.
С самого Витебска 4-й корпус не встречал врага, и даже не видел ни одного отряда казаков, которые в 1-й Польской кампании постоянно беспокоили наши войска и старались захватить наши обозы, но после Вязьмы нам следовало быть намного бдительнее.
Хотя противник и не появлялся, мы, тем не менее, были уверены, что скоро встретимся с ним. И на следующий день (1-ое сентября), пройдя примерно половину нашего предыдущего марша, наша конница наткнулась на казаков. Сигналом к битве послужили два или три пушечных выстрела. Вице-король немедленно построил конную Итальянскую Гвардию, а вперед вышло множество стрелков. Все они двигались вперед, а эскадроны противника, держа дистанцию, точно так же отступали, не предпринимая никаких действий. Так они отступали до самого Гжатска, в который совсем недавно вошел Император. Чуть далее этого города протекает небольшая река, они пересекли ее и тотчас заняли господствующие высоты. Вице-король послал разведывательный отряд, чтобы найти брод, а затем приказал баварцам перейти ее – как раз посередине между двумя занятыми казаками небольшими деревнями. Однако противник оставил свои позиции только тогда, когда баварская кавалерия, а потом и артиллерия, вошли в деревни и заняли высоты. Прибыв туда, мы увидели убегающего во всех направлениях врага. Преследовали их упорно и успешно, но к ночи, наш корпус уже расположился в маленькой деревушке Павлово, на расстоянии полулье от Гжатска.
В Гжатске Император провел три дня, а мы столько же дней простояли в Павлово и Воробьево, (2-е и 3-е сентября). Здесь император отдал несколько важных распоряжений, дал армии отдохнуть. Кроме того он, приказал организовать поиск провизии, осмотреть и вычистить оружие, поскольку казалось, что теперь противник был склонен принять бой. И, наконец, мародерским отрядам было приказано вернуться из экспедиции к утру следующего дня, если они желают участвовать в сражении.
КНИГА IV. МОСКВА
После взятия Смоленска император Наполеон не мог не понимать, что Россия, заключив с турками мир, тем самым получит в свое свободное распоряжение всю молдавскую армию. Тем не менее, опьяненный своими успехами, он не напрягал себя мыслями о будущем. Но в Гжатске он узнал, что знаменитый покоритель Османской империи генерал Кутузов прибыл с берегов Дуная и принял командование русской армией, заменив графа Барклая-де-Толли. Эта новость должна была убедить его, что скоро он подвергнется нападению.
Этого генерала московиты считали надеждой и опорой своей страны, 29-го августа он прибыл в Царево-Займище. Офицеры и солдаты приветствовали его как своего главнокомандующего, этого уважаемого воина, уже вошедшего в анналы российской истории. Жители Гжатска рассказывали нам, что его вид вдохновил армию. И, в самом деле, он сразу заявил, что русская армия прекращает отступление. Чтобы лучше защитить Москву, за четыре дня до нашего прихода, он выбрал очень удачную позицию между Гжатском и Можайском. Там он мог дать одно из таких решающих сражений, какие часто определяют судьбу империи. Обе стороны пребывали в сладостном предвкушении победы. Московиты боролись за свою страну, свои дома, и своих детей. Наши солдаты, привыкли завоевывать и, наполненные идеями величия и героизма, которые, естественно, поддерживают и укрепляют успех, нетерпеливо требовали битвы. А поскольку большинство считало, что мужество всегда сильнее количества, то накануне битвы мы были уверены, что завтра мы непременно победим.
Пока Наполеон находился в Гжатске наши штабы переехали из Павлово в Воробьево – это очаровательное имение принадлежало князю Кутузову. Едва штабы вошли в деревню, как вице-король в сопровождении нескольких офицеров отправился на осмотр его окрестностей. Но не прошло и четверти часа, когда он обнаружил, что на равнине множество казаков. Они двинулись вперед, словно намереваясь напасть на свиту принца Евгения, но увидев, что в составе охраны есть драгуны, тотчас обратились в бегство и более в тех местах впредь не появлялись.