Аз Бога ведаю! - страница 161
Чей солнечный металл, в природе сущий как воплощенье небесной чистоты и силы, не благо нес в сей миг, но смерть. Еще недавно сами жаждущие злата и достатка наемники Свенальда кричали гузам:
– Бросьте злато! Втопчите его в землю! Инно погибнете! Вы вольные кочевники, а станете рабы!
Но кто их слышал? Кто внимал, объятый неуемной страстью? Изведав хитрости хазар и в поисках поживы, степные лиходеи забыли свой обычай и рыли землю, дома крушили, мостовые, не оставляя на камне камня: от стен жилищ убогих до стен дворцов и крепостей – повсюду были тайники, таилища, схороны. На черный день. Однако когда настал он, несметные богатства, накопленные за столетья, не помогли и не спасли, доставшись супостату. Толпы хазар бежали в степь с надеждой затаиться в балках и переждать разор, или спешили к берегам морей, чтоб сесть на корабли, однако же везде их настигали гузы, а с ними вкупе смерть. Подобно саранче, лавина степняков охватывала все пространство и если на пути оказывался город – вмиг обращался в пыль.
Руины, пепел, прах…
Сокровища не умещались ни в сумах переметных, ни во вьюках; от тяжести поклажи хребты трещали у коней, а гузы колеса не знали. Худой, заморенный верблюд здесь стоил ровно столько, сколь богоносный каган в жертву приносил, чтобы взойти под звездный купол башни и познать одно из Таинств, а позже, во времена свободы, всякий хазарин мог заплатить такую сумму и попасть во внутреннюю крепость.
Настал тот час великий, когда последняя крупица злата, а равно зла, была исторгнута с Пути, и он открылся, начинаясь от Белой Вежи, воздвигнутой на старом месте. И можно было, ступивши на тропу Траяна, уйти к отцу – Владыке Роду.
Рок был исполнен.
И Святослав, не посвящая воевод своих, готовился к торжественному мигу. И лишь сынам своим сказал, чтоб завтра поутру пришли в его шатер и взяли то, что там отыщут: Ярополк, как старший, пусть меч возьмет – ему по лествице отныне Русью править, а Олегу достанется копье, с которым можно ходить в земном пространстве без сакральных троп. Нечитанную книгу он себе оставил, поелику перед вступлением на путь к отцу след было прочесть ее конец.
Печальны были сыновья, предчувствуя прощание, но ни один и слова не сказал – пристало ль светоносным спорить с роком? И виду не подав, они восприняли наказ, склонились пред отцом и молча удалились, встали в строй дружинный.
Все ждали, когда выйдет князь, и тиуны подле шатра ему коня седлали, покрытого черемною попоной, и синий плащ был наготове, и шелом железный с косицею курчавой, сплетенной из волос поверженного супостата, и черной паволокой – забралом кагана: со знаками победы должен вернуться Святослав на киевский престол! Трубач с воловьим рогом возле уст плясал на лошади перед полками, готовый протрубить на сей раз не грозный вопль – на приступ, и даже не победу: приятный сердцу звук готовился исторгнуть – обратный путь домой, в родную землю. И кони ждали трубной вести, подзуживая рог боевой высоким, чистым ржаньем.
Князь вышел из шатра, но, не приняв коня, плаща и шлема, в одной рубахе встал пред дружиной, и тишина повисла под весенним небом. Не чаяли уж больше ступать на сию землю уставшие от битв полки, все были в седлах, готовые в дорогу, но видя Святослава пешим, рать спешилась, застыла у лошадиных морд.
– Да будет Свет! У Ра! – воскликнул князь и поклонился солнцу. – Окончен ратный путь. Благодарю тебя. И пусть сияют твои лучи над этой стороной, как прежде. Я рок исполнил! – и лишь затем к полкам оборотился. – Эй, братья, други! Эй, храбрецы отважные! И вам земной поклон. Вы отстояли мою честь, а себе стяжали не добычу, но славу на века. Отныне свободен Птичий Путь и нет более Тьмы, которая триста годин Свет пожирала. Теперь народы Ара станут питать не змея, лежавшего на устьях рек и берегах морей – друг друга, и всякий Гой способен идти тропой Траяна. Но если мы оставим сию землю, если без надзора бросим и домой уйдем, победой утешаясь, не минет года, как змей приползет сюда и вновь утвердится мрак, а воды Ра опять разъединятся с Гангой. Мне тоже любо в Киев, на золотой престол, на пир, в покои к женам, да рок иной, дружина, след завершить свой Путь. Куда мне ступать, изведаю я завтра, когда открою нечитанную книгу. А вы свой рок узнаете сегодня…
Молчали витязи в сей важный час, застыли неподвижно, ожидая воли князя и слова судного – Каз Предводительский, иначе речь, Закон народов Ара, имеющий силу необратимую и священную – суть силу – рока. Указ, приказ, наказ – все суета в отличии от Каза, давать который подвластно лишь князю Вещему.
Не в наказание провозглашали сие слово, а в казнь, ибо принявший его по доброй воле утрачивал мирские прелести и становился суть казенным, то бишь слугою Рода и суть волхвом. Верховный бог когда-то поделился плотью, чтобы жена земная, Ольга, смогла родить дитя, и Святослав, вскормившись чрез Креславу у волхвов в истоках рек священных Ра и Ганга, сам принял казнь и был отмечен, вкупе с серьгой с рождения, хохлом – иначе оселедцем иль чубом, а по сути космом, соединяющим начала земли и неба. Он стал волхвом, он был волхвом с того мгновения, как принял Каз даждьбожий, однако же среди жрецов именовался просто – казак, то есть кудесник-воин, по слову Рода и добровольно поклявшийся мечом казаковать – исполнить волю бога.
На древнем языке народов Ара сие деяние когда-то означало повиноваться избранному року – обет исполнить строгий, отрекшись от земного.
Теперь настал черед принять его и присягнуть оружием всем храбрецам, всем витязям сведомым, которые до Каза Вещего отвергли прелесть земных воззрений – добычи, состоянья, злата – и в сей ипостаси вскормленные, уже ступили на этот путь. И потому были хранимы Родом, когда, презрев кольчуги и брони, сходились в сечах и брали крепости под тучей стрел и камнепадом. Но ежели они по своей воле обет сей примут, то имя им уж будет не дружина, не войско князя и не рать, а казачье братство, суть воинская каста, где нет ни князей, ни воевод, а есть казачий Круг, порука круговая. И сей союз сакральный неистребим и вечен, поелику его огонь может быть великим, как пожар, и малым, словно искра. Когда же дошлый супостат, имея силу впятеро и хитростей довольно, его погасит, он возродится вновь, едва лишь братья по обету Каз сойдутся в Круг.
