Король Гарольд - страница 114
Громадное ополчение собралось при устье Соммы, но погода долго стояла слишком ненастная, для того чтобы переправляться в Англию: шли проливные дожди и дул противный ветер.
ГЛАВА XI
В это самое время Гарольд Гардрада, последний и славнейший из морских королей, сел на свой великолепный корабль в Солундаре. Одному из людей, находившихся на палубе этого корабля, Грюдиру, приснился сон. Ему снилось, будто на Суленском острове стояла гигантского роста ведьма, с метлой в руке. Он видел, как она проходила по всему флоту. Видел, что на каждом из трехсот кораблей, составлявших флот Гардрады, сидел ворон, и слышал, как она начала петь:
С золотого востока
Я на запад гоню
Его жизни ладью.
Меня ждет пир широкий
В том привольном краю.
Вижу белые кости,
Чую алую кровь,
Я примчусь быстрым коршуном
На их клич и их зов.
Буйный ветер несет
Над пространством морей
Тучи стрел, звук оружия,
Пар от бранных полей.
Черный ворон глядит
На бой жаркий вдали,
Алчный ворон уж ждет
Своей доли в крови!
Мы плывем - он и я
К трупам павших в строю,
Но полет мой быстрых
Я схвачу, проглочу
Его долю в бою!
Не менее странный сон видел и другой человек, именем Турд, находившийся на другом корабле. Турду привиделось, что норвежский флот приближался к берегу Англии, на котором стояли две громадные армии.
Перед одной из них ехала безобразная колдунья верхом на волке. У последнего в пасти был человеческий труп, из которого текла ручьями кровь. Когда волк уничтожил труп, ведьма бросила ему другой, потом третий и так далее. Волк только пощелкивал зубами да пожирал трупы один за другим. Ведьма же запела:
Прелесть темных лесов
Исчезает из глаз,
Под сверканьем щитов
И победных знамен.
Но взор скалы следит
С высоты облаков
За всем тем, что таит
Ряд знамен и щитов.
И высоко паря
Над живой стеной,
Одевает во мрак
Светлый лик короля.
Исполняя завет
Непреклонной судьбы,
Будь гробом для костей
Павших в битве людей
Ты, ужасная пасть
Моего скакуна,
На котором лечу
Во главе адских сил
Совершить дикий пир
В крови падших в бою
Вместе с их королем!
Поспеши, утоли
Жажду в теплой крови,
Обагрившей луга,
И поля, и леса,
Серый волк, не щади
Щедрой жатвы войны.
Стаям птиц и зверей
Предстоит скромный пир,
Для колдуньи ж он будет
Натурально - пышней.
Ей на зуб попадет
Король падших вождей.
Королю Гардраде также привиделся страшный сон: он будто видел убитого брата своего, Олая, который пропел ему
И я, как ты, в момент паденья
Был полон бодрых, свежих сил,
Я жаждал битвы упоенья
И так же мало жизнь ценил!
Белый саван смиряет
Гордость наших сердец,
Мы еще у начала,
А нас ждет уж конец.
Земли и неба было мало
Для взмаха наших гордых крыл,
Но, чему мира не хватало,
То тесный гроб в себя вместил!
Страшна, душна, тесна могила,
Но, принимая дань времен,
Она сокроет, как уж скрыла
Легионы родов всех племен.
Но Гарольд Гардрада был человек не робкого десятка и плыл далее, не обращая внимания на зловещие сны. Около Оркнейских островов к нему присоединился Тостиг, и вскоре грозный флот пристал к английским берегам. Войско высадилось в Кливленде. Береговые жители или бежали или покорялись безропотно при одном виде грозных пришельцев. Захватив богатую добычу, флот поплыл в Скарборо, где встретил, однако, мужественный отпор со стороны граждан. Это не обескуражило ратников Гардрады и Тостига. Они взобрались на гору, находившуюся возле стен города, развели громадный костер и стали кидать горящие сучья на крыши домов. Огонь распространился со страшной быстротой, уничтожая строения одно за другим. Пользуясь общим смятеньем, пришельцы ворвались в город и, после непродолжительной, но кровопролитной битвы, принудили его к сдаче.
Затем неприятель поплыв вверх по Гомберу и Оузу и высадился вблизи Йорка, но был встречен здесь войском Моркара нортумбрийского.
Тут Гардрада развернул свое знамя, которое называлось ланд-эйдан, то есть опустошителем земли, и с песней повел свои полки в дело.
Страшен и кровопролитен был этот бой, но непродолжителен: английское войско было разбито наголову и искало спасения за стенами Йорка, а Опустошитель земли был водружен с торжеством под стенами города. Изгнанный вождь, как бы он ни был зол и ненавидим, сохранит всегда несколько друзей в среде различных негодяев, а успех всегда действует опьяняющим образом на головы трусов. Поэтому нельзя удивляться, что множество нортумбрийцев склонилось на сторону Тостига. В самом гарнизоне города поднялись раздор и бунт. Сознавая полную невозможность удержать в повиновении жителей, граф Моркар счел за лучшее удалиться с теми, кто остался верен королю и родине, и - Йорк отворил ворота победоносному изменнику.
Получив известие о нашествии врага на север королевства, Гарольд двинул туда все войска, расставленные на южном берегу для отражения Вильгельма норманнского. Это было уже в сентябре, и уже прошло восемь месяцев после того, как норманн объявил свою дерзкую угрозу. Осмелится ли он еще явиться? Во всяком случае, придет он или нет, этот враг еще впереди, а другой проникает уже в сердце королевства.
Сдача Йорка вызвала страх и уныние во всей окрестной стране. Гардрада и Тостиг были веселы и спокойны. "Много пройдет времени, - думали оба, прежде чем Гарольд успеет прийти с юга на север".
Скандинавский лагерь стоял у Стенфордского моста, и наступил день, в который завоеватель решился вступить с торжеством в покоренный Йорк. Корабли его стояли на реке, по другую сторону города, и значительная часть войска находилась на кораблях. День был очень жаркий. Ратники короля норвежского, сбросив с себя тяжелые доспехи, веселились, рассуждая о богатой добыче, готовившейся им в городе, смеялись над храбростью англосаксонцев и упивались заранее красотой саксонских девушек, которых не умели защитить отцы и братья. Вдруг между ними и городом поднялась густая пыль. Выше и выше клубилась она, катилась ближе и ближе, и сквозь пыль заблестели щиты и дротики.
