Предыстория беларусов с древнейших времен до XIІI - страница 45
Средние квадратичные отклонения практически для всех популяций находятся вокруг среднебеларуской величины 7,98 в границах ±2 сигмы, то есть соответствуют нормальному распределению.
По интенсивности пигментации глаз и волос в конкордатном положении находятся все субрегиональные популяции, кроме витебской, гомельской и гродненской, а также гродненские поляки и потомки смешанных русско-беларуских браков.
Как известно, физические различия между мужчинами и женщинами обусловлены генетически. У женщин европейских этносов намного чаще, по сравнению с мужчинами, регистрируется темный цвет глаз. В то же время волосы мужчин обычно более темные, чем у женщин.
По нашим материалам, межполовая разнородность статистически достоверна у барановичских и витебских беларусов (р<0,05). Все женщины (кроме гомельской выборки) тоже более темноглазые, чем мужчины. Возможно, по этому признаку существует обычная связь с полом, когда генетическое воздействие происходит под влиянием половых гормонов. Цвет волос принадлежит к числу устойчивых признаков с высокой степенью полового диморфизма (р<0,05). Относительно цвета волос статистическое различие существует только между жителями Западного и Восточного Полесья. Сельское население остальных районов Беларуси, как и жители смежных районов России, Летувы и Польши, принадлежит к умеренно пигментированному антропологическому типу.
Нами впервые изучен еще один из морфологических признаков, достаточно устойчивых в филогенезе приматов — оволосение средних фаланг на руках. Этот признак действительно обладает генетической полифакторной доминантно-рецессивной зависимостью в диапазоне от наличия волос до их отсутствия. Феногеография на территории Европы зависит от местности: если у северных европейцев удается выявить до 70–80 % лиц с оволосением, то у южных — только 50–60 % (Дьяченко В. Д., 1965).
Популяции коренных беларусов имеют свои особенности. Концентрация данного признака колеблется у них между 35 и 52 процентами: минимальная — в брестских и бобруйских группах, максимальная — в гомельских и молодечненских. Но на обобщенной географической карте отчетливо выделяются следующие зоны: юго-западная и юго-восточная, северо-восточная и северо-западная. Среди соседних этносов полярные позиции занимают русские и летувисы, промежуточное положение — поляки и украинцы.
Несмотря на явную селекционную нейтральность рассмотренных морфологических признаков, некоторые из них в процессе образования человеческих рас могли стать полезными в тех или иных условиях окружающей среды. Например, в пользу такого предположения свидетельствует клинальная изменчивость конкретных морфотипов, наблюдаемая в географическом пространстве. Хотя концентрация рецессивных генов у половины популяций колеблется в модальном промежутке, тенденция ее нарастания сохраняется в направлении с севера на юг. Географическое распределение пигментации и оволосения фаланг на беларуской территории могло исторически сформироваться в границах европеоидной расы с участием как генетической, так и адаптационной компонент.
Антропологический анализ распределения частот рецессивных генов светлоглазости и безволосистости средних фаланг в возрастных, социальных и этнических группах показал повышение их концентрации в направлении от младшего поколения (0,623; 0,662) через среднее (0,653; 0,672) к старшему (0,781; 0,791). Различие между младшими и пожилыми статистически достаточно значимое (р<0,001; < 0,01).
Нами также выявлено статистически достоверное различие по тем же признакам между сельскими и городскими беларусами (0,682 и 0,697 у первых, 0,618 и 0,660 у вторых; р<0,05). Таким образом, подтверждается наша предыдущая гипотеза о большей адаптационной устойчивости гомозиготных индивидов к природным условиям. На современном этапе происходит накопление доминантных генов повышенной пигментации и оволосения фаланг преимущественно в городских популяциях за счет гетерозиготных фенотипов. Рецессивный аллель формы мочек уха сохраняет подобную тенденцию преимущественной аккумуляции в сельских популяциях и пострепродукционной когорте (р<0,05 и <0,001 соответственно).
Однако полиморфность различных антропогенетических систем неодинакова. Поэтому их информативная роль в изучении эволюционной динамики антропологических и адаптационных типов неравнозначна. Только выделив фенотипы каждой изученной системы с одинаковым механизмом наследственности (в нашем случае — с рецессивным), мы смогли выявить обобщенное генетическое расстояние между выборками. Последнее позволило изучить генетическую дивергенцию локальных сельских и городских популяций Беларуси и популяций на смежных с ней территориях. Во всех исследованных системах морфологических признаков показатель отношения средней частоты маркера к ее стандартной ошибке всегда превышает пороговое значение критерия Стьюдента в границах вероятности 0,01<Р<0,05. Дополнительная проверка разнородности популяций методом xi-квадрат еще более убеждает, что изменчивость локальных популяций достаточно высока.
С целью сравнения генной структуры изучавшихся групп обязательно учитывалось их местоположение в географическом пространстве. Качественное сравнение полигонов генных частот по совокупности признаков позволило выявить подобные популяции на локальном уровне. Однако это подобие не является окончательным свидетельством того, что их эволюция отсутствовала в прошлом. Данное явление на региональном, а тем более на этническом уровне показывает единство этих популяций в глубокой древности (Шереметьева В. А., Рычков Ю. Г., 1978).
