Питер - Москва. Схватка за Россию - страница 40
Выводы Маклакова нашли горячий отклик во многих выступлениях думцев. Его соратник по партии О.Я. Пергамент призвал посмотреть не только на Москву, но и на всю Россию: страна «заштрихована» – она находится на чрезвычайном положении, а многочисленное чиновничество поддерживает этот внутренний режим удивительно согласованно. Депутат от Варшавы Р.В. Дмовский вообще сравнил правительственную власть в Царстве Польском с оккупационным режимом, недавно завоевавшим территорию. Была приведена интересная цифра: в Российской империи на 180 взрослых жителей приходился один полицейский чин, и это не считая агентов охранных отделений. Огромная репрессивная мощь Министерства внутренних дел была отражена в смете. Хотя она и охватывала разнообразные предметы, но самое значительное увеличение расходов, по утверждению депутата, было связано именно с полицейскими статьями. Большую неприязнь у думцев вызывал институт генерал-губернаторства; его предлагалось вовсе упразднить – благо появились выборные депутаты, находившиеся ближе к населению и осведомленные о положении на местах гораздо лучше, чем высокопоставленные чиновники, назначаемые из Петербурга. К тому же государева служба последних весьма щедро оплачивалась из казны: наместник на Кавказе обходился в 100 тыс. руб. в год, московский генерал-губернатор – в 76 тыс. руб., другие чуть меньше. А ведь все эти высшие чины являлись потомственными дворянами, шталмейстерами, камер-юнкерами, то есть, говоря иначе, богатыми собственниками. Депутаты требовали также освободить Министерство внутренних дел от некоторых функций, поскольку оно втискивало в рамки полицейского усмотрения все сферы жизни. Например, Министерство торговли и промышленности во многом являлось просто вывеской: рабочий вопрос, вопросы судоходства и портов – все это решалось в Министерстве внутренних дел. Или Министерство народного просвещения, которое не могло самостоятельно назначить ни одного служащего – от учителя до профессора университета – без справки из полиции и предварительного согласования с органами внутренних дел. Подчеркивая их всемогущество, социал-демократ Т.О. Белоусов перефразировал известные стихи: Министерству внутренних дел – «ему, как любви, все ведомства покорны».
Интересный анализ деятельности Министерства внутренних дел находим у октябриста С.И. Шидловского. Во главу угла он поставил мысль о большой разнице между администрацией и полицией. Если одна из них стремится заменить другую, то в общем развитии происходят сбои. Сейчас, объяснял Шидловский, огромное ведомство все больше приобретает полицейский характер и начинает смотреть на другие отрасти управления полицейскими глазами. Ныне Министерство внутренних дел можно с большим основанием назвать Министерством полиции, так как полицейские функции заслонили все другие (правда, такое положение сложилось уже давно). Положение усугублялось еще тем, что сама полиция и качество ее работы, как утверждал депутат, находились в ужасном состоянии. В этой ситуации Шидловский предлагал дать ход широкой инициативе и лишь затем применять предписанные законом карательные меры:
...«Народ, как живая река, не может быть перегорожен глухой плотиной. Можно регулировать берега, можно делать шлюзы, можно бороться с половодьем... но нельзя перегораживать наглухо».
Однако столыпинский кабинет строго придерживался своей политической программы и был готов взаимодействовать с Думой только на своих условиях. Твердая позиция премьера разочаровала либеральных деятелей нижней палаты, которые отказывались видеть что-либо позитивное в работе властей. Отсюда все усиливавшийся скепсис относительно законодательной работы в целом. Тот же В.А. Маклаков заявил:
...«Мы находимся в том положении, когда мы не можем заставить верить в себя, потому что в свое собственное дело мы сами перестали верить... нужен какой-то перелом».
Кстати, в дальнейшем депутатские выпады против Министерства внутренних дел все чаще адресовались лично премьер-министру и министру внутренних дел П.А. Столыпину. Об этом с думской трибуны откровенно говорил товарищ министра П.Г. Курлов. Депутат М.С. Аджемов, в частности, раскритиковал известный столыпинский принцип: сначала успокоение, потом реформы. По его мнению, под успокоением власти понимают главным образом завинчивание гаек, и страна все сильнее зажимается в тиски. Ему вторил соратник по кадетской партии Ф.И. Родичев:
...«Добились успокоения, того успокоения, которое царствует на кладбище, сделали из страны пустыню и назвали это покоем».
С Родичевым был связан любопытный эпизод. Депутат Н.Д. Сазонов (брат министра иностранных дел С.Д. Сазонова, женатого на родной сестре супруги Столыпина) на одном из пленарных заседаний Государственной думы произносил очередную речь в защиту премьера. Предрекая тому место в истории, он прибег к художественному сравнению: птичий двор необходимо оберегать от хищников, поэтому хозяин натянул над ним защитную сетку, и пернатые вздохнули свободнее, почувствовав себя в безопасности. Хотя нашлись петухи, недовольные принятыми мерами. Таков, по убеждению Сазонова, был смысл действий российского премьера и реакция на них нижней палаты. Этот образ весьма сильно задел оппозицию. Ф.И. Родичев возмутился сравнением России с курятником, а по поводу хозяина, натянувшего сетку, едко заметил: он натянул сетку вовсе не для того, чтобы кур и петухов не поклевали коршуны; птицы знают, «что настанет для них час, когда их понесут на кухню и изжарят». Вот, по словам Родичева, действительный смысл этого красочного сравнения, наиболее полно выражающий отношение правительства к народу.
