Расстрел «Белого дома». Черный Октябрь 1993 года - страница 133
В таких условиях в действие вступил вариант, который имел своей целью усилить эффект безвластия в городе, усилить панику и таким образом подтолкнуть «Белый дом» на более «решительные» действия.
И тут на сцене в роли спасителя появился Егор Гайдар.
Как Гайдар «остановил гражданскую войну»
«Люди напряженно всматривавшиеся и вслушивающиеся в передачи радио и телевидения… – вспоминает В. Л. Шейнис, – понимали: инициатива в руках белодомовских формирований, улицы Москвы пустынны, по ним беспрепятственно проносятся на захваченном транспорте боевики, откликнувшиеся на призыв Руцкого и Хасбулатова, милиция спряталась, войска где-то застряли».
Едва только вышла в эфир запасная телестудия, уже в 20.00 «прозвучало обращение Совета министров – Правительства РФ к москвичам и гражданам России».
Следует отметить невероятную лаконичность этого обращения и то, что оно во многом повторяло указ № 1575. Сравните:
Нетрудно заметить, что указ № 1575 и обращение премьера составлялись одним и тем же человеком. Поэтому свидетельство А. Б. Чубайса о том, что автором указа был С. Шахрай, а автором обращения Л. Пихоя, вызывает сомнения. Сомнения вызывает и то, что обращение готовилось после 16.00–17.00. Очевидно, что оно появилось на свет одновременно с указом № 1575, то есть до падения мэрии, захвата гостиницы «Мир», призыва к захвату Останкино. И уж никак не после получения информации о том, что там начался «штурм».
А это значит, обращение было составлено заранее.
Характеризуя настроения того вечера, Е. Т. Гайдар писал: «Штурм «Останкино продолжается, боевики оппозиции захватывают новые объекты. Силы МВД деморализованы, армейские части на помощь не подходят. Оппозиции почти удалось убедить население в масштабности своего движения и в изоляции Президента… – Принимаю решение о необходимости обратиться к москвичам за поддержкой».
После 20.00 В. С. Черномырдин принял Е. Т. Гайдара. «Виктор Степанович спокоен, держится хорошо…, – вспоминал Егор Тимурович, – информирую премьера, что отправляюсь на Российское телевидение, буду просить москвичей о поддержке, потом поеду к Моссовету… Москва пустая – ни милиции, ни войск, ни прохожих».
Передавая настроения, получившие в ту ночь широкое распространение среди московской интеллегенции, журналист «Известий» Ю. Богомолов позднее писал: «Позвонивший мне в ночь на 4-е режиссер сказал: хотелось бы, наконец, услышать лязг танковых гусениц».
Какая же демократия без танков!
На экранах телевизоров Егор Гайдар появился в 20.40. Он заявил, что в столице складывается драматическая ситуация, дал понять, что милиция и армия выжидают, и призвал москвичей прийти к зданию Моссовета, чтобы как в 1991 г. поддержать российское правительство.
Можно встретить мнение, что именно это выступление стало переломным в развитии событий. Откликнувшиеся на призыв вице-премьера москвичи стали собираться в центре столицы, и, как пишет В. Л. Шейнис, «многотысячный митинг у Моссовета, продолжавшийся всю ночь, помог политически выиграть решающую партию. Колеблющимся генералам и полковникам было наглядно продемонстрировано, что в стране есть другое «небелодомовское» активное меньшинство – демократы».
Однако, как утверждает А. Цыганок, «стихийный митинг» у Моссовета начался еще «с пяти часов дня», «люди выступали, взобравшись на подогнанную Крайником к мэрии пожарную машину – Руслан Мирошник, Лев Пономарев, Валерия Новодворская. Я с этой трибуны призвал людей записываться в народные дружины. Затем выступать стали с балкона мэрии». «К 18 часам… уже было построено 25 баррикад по всему центру Москвы – вокруг мэрии, Центрального телеграфа, по улице Тверской».
Когда на следующее утро Т. И. Денисенко направилась к Никитским воротам, то обратила внимание: «все улицы, ведущие к Моссовету забиты баррикадами. А уж какова баррикада на Тверской, я видела еще утром. Два человеческих роста! Сплошное железо! Танки не пройдут, не то что невооруженные люди. Да эти баррикады не чета тем, что были на подходе к Дому Советов!».
А вот как описывает баррикады в центре Москвы Э. З. Махайский: «Вышел на „Пушкинской“… Поперек улицы от магазина „Армения“ к сгоревшему зданию ВТО протянулась мощная баррикада. Над баррикадой бело-сине-красный флаг… На отрезке между Пушкинской площадью и Моссоветом было сооружено еще несколько баррикад, но „пожиже“: у „Елисеевского“, у магазина „Хрусталь“ и возле Моссовета. Баррикады виднелись и у Исторического музея, а также в переулках, выходящих на Тверскую».
С военной точки зрения значение баррикад и здесь было невелико. Они перекрывали не все выходы на Тверскую, поэтому их можно было обойти стороной. Это означает, что баррикады возводили не как оборонительные, а как театральные сооружения. Для журналистов.
«В 21.30, – вспоминает А. Цыганок, – с балкона мэрии Константин Боровой потребовал раздать оружие собравшимся на площади. Мы связались с Егором Гайдаром, он пообещал, что даст МЧС распоряжение выдать под мою ответственность несколько тысяч автоматов».
«Как и в 1991 году, – пишет А. Цыганок далее, – сотрудники „Мосфильма“ предложили подогнать к нам бронетехнику, которую они используют для съемок. Президент „Автолайна“ привел на Тверскую девять боевых разведывательно-дозорных машин, которые готовил к продаже. Мы посылали людей охранять газету „Известия“, радиостанцию „Эхо Москвы“ (она тогда помещалась на Пятницкой улице)».
