Варяги и Варяжская Русь. К итогам дискуссии по вар - страница 120

Норманисты, отводя ПВЛ роль лишь иллюстративного материала к своим умозрительным построениям, что, по их мнению, должно придать им вес в глазах читателя (создается полная иллюзия звучания подлинного голоса истории), выставляют ее в качестве непреложного доказательства скандинавского этноса варягов. Как в 1826 г. М. П. Погодин выразил настрой подавляющего большинства ученых России, «решительно можно сказать, что всякий желающий отвергать скандинавское происхождение руссов, должен непременно прежде опровергнуть Нестора…». Но это все лишь только слова, ибо полное неведение истории летописания вообще и сложения Начальной летописи в частности, заметил в адрес своих оппонентов А. Г. Кузьмин, «закрывает самую возможность понимания ее текста». Вот почему они не в состоянии увидеть, говорил этот яркий ученый, что «скандинавское происхождение «варягов» не может быть обосновано данными русских летописей. А это в корне подрывает и филологические построения норманистов».

В Сказании о призвании варягов норманисты выделяют два момента, которые, как им кажется, четко указывают именно на шведскую природу варягов. Это местоположение их родины «за морем», т. е. якобы в Скандинавии, и помещение летописцем варяжской руси среди скандинавских народов, означающее тем самым, что он причислял ее к их кругу. При этом они закрывают глаза на тот факт, что выражение «за море» летописцами никак не пояснено ни в самом Сказании, ни в других местах летописи, и что во всех случаях родина варягов помешается весьма неопределенно где-то «за морем» («за море» идут с Руси к варягам, «из заморья» идут на Русь от варягов), но при этом не уточняется, конкретно где (известия под 859, 862, 941, 977, 980, 1015, 1018, 1024 гг.). В 30-х гг. XI в. (в Лаврентьевской под 1036, в Ипатьевской под 1034 гг.) со страниц ПВЛ исчезают как сами варяги, так и практика их размещения «за морем». Так обстоит ситуация с «заморской родиной» варягов не только в нашем главном источнике по истории Киевской Руси, но и в других летописях, связанных и не связанных с традицией ПВЛ. И все они, в чем-то или даже во многом отличаясь от нее материалом о варягах (датами, полнотой изложения, лишними известиями), также нигде не поясняют летописное «за море».

Видимо, первым в историографии обратил внимание на летописное «за море», задумался над его значением, а затем поставил в связь с определенной территорией норманист Ф. Г. Штрубе де Пирмонт. В своей диссертации, написанной в 1753 г. и опубликованной в 1785 г., ученый в качестве родины варягов назвал Рисаланд (Ризаланд), территорию, простирающуюся от Балтики до Северного Ледовитого океана и Белого моря, и большая часть которой, по его словам, лежала «на той стороне Финского залива и Ладожского озера». В качестве довода в пользу выхода варягов именно из приморских пределов Рисаланда Штрубе указал: «…Известно, что хотя слово море (здесь и далее курсив автора. — В. Ф.) означает точно море собственно так называемое, но наши историки иногда называли сим именем озера и большие заливы». В ходе дискуссии 1749–1750 гг. Г. Ф. Миллер утверждал скандинавский характер руси на том основании, что они пришли «из-за Балтийского моря». В 1773 г. историк, касаясь событий 977 г., заставивших Владимира спешно покинуть Новгород, пояснил, что он ушел «за море к варягам, то есть в Швецию». В 1788 и 1795 гг. И. Н. Болтин убеждал, что термин «из заморья» означает «с другой стороны Ладожского озера», именуемого в летописях морем.

Мнение Миллера о значении летописного «за море» повторил и усилил в 1802 г. А. Л. Шлецер. Усилил тем, что преподнес его уже в качестве аргумента именно в пользу норманства варягов, именно как жесткое указание лишь на Скандинавский полуостров: «Они пришли из заморья (курсив автора. — В. Ф.), так говорится во всех списках; следственно, из противолежащей Скандинавии». Свой вывод он подкреплял еще тем, что, обратившись к работе шведского историка Ю. Тунманна, где тот вслед за своими соотечественниками XVII в. выводил из финского названия Швеции «Ruotzi» («Rotzi») славянскую форму «русь», в свою очередь увязал генетически Руотси с Рослагеном, названием части береговой полосы шведской области Упланда, расположенной напротив Финского залива. Только там, по мнению Шлецера, и жили варяги, только там, следовательно, и находилось «за море» русских летописей. Многие именитые последователи Шлецера, например, Ф. Крузе и М. П. Погодин очень активно использовали его объяснение выражения «за море» в качестве весьма основательного довода в пользу норманства варяжской руси. В 1860 г. филолог Я. К. Грот даже специально пытался доказать, что «за море» может показывать только на живущих «по ту сторону моря», т. е. на противоположном берегу Балтийского моря, в Скандинавии, и ни на кого больше.

В XX в. согласно логике Шлецера рассуждали М. Н. Покровский, В. А. Пархоменко, Р. Ю. Виппер, А. Стендер-Петерсен, Б. А. Рыбаков, польский историк X. Ловмяньский. Современные норманисты также понимают термин «за море» в буквальном смысле. В 1994 г. Е. А. Мельникова и В. Я. Петрухин увидели в нем указание только на Швецию. В 1996 г. А. С. Демин утверждал, что словосочетание «варязи из заморья» можно рассматривать «как кратчайшую» этническую характеристику, данную летописцем скандинавам. При этом говоря, что для него было важно отметить способ передвижения варягов (или к ним) — «морское плавание». Тогда же А. Н. Кирпичников, допуская в какой-то мере более широкое его толкование, чем это принято среди норманистов, сказал, что «для славян адрес «за море» чаще всего означал именно Швецию». Но в 1998 г. И. Н. Данилевский категорично заключил, словно пресекая подобное «вольнодумство», что летописное «за море» «связано исключительно со Скандинавией». В том же году Е. А. Мельникова, отмечая, что об этнической принадлежности Рюрика не говорит ни один из вариантов варяжской легенды, вместе с тем подчеркнула: «Однако упоминание того, что Рюрик приходит по приглашению послов, отправившихся «за море к варягам», достаточно убедительно свидетельствует» о его принадлежности к скандинавам. По ее мнению, выражение «из-за моря» носит в летописи «устойчивый, формулярный характер. Варяг, т. е. попадавший на Русь житель Скандинавских стран, приходит «из-за моря» по определению». В 2002 г. М. Б. Свердлов посчитал, что «за море» конкретно указывает на Бирку, экономический и политический центр Средней Швеции.