Дипломатия Людовика XIV. - страница 109
В Мадриде на заседаниях Государственного совета большинство его членов считали, что слабый король не спасет испанскую империю от раздела. Франция — соседка Испании имела лучшую армию в Европе. Вывод: следует пригласить на испанский престол второго или третьего сына дофина. Карл II, раздираемый противоречивыми чувствами, страдающий от болезней, обратился за советом к Иннокентию XII. Папа поддержал мнение Совета. Архиепископ Толедо подготовил завещание в пользу герцога Анжуйского. Карл II подписал его 7 октября 1700 года 3.
Как только первые сведения о решении испанского короля стали известны в Версале, наступила пора трудного, поистине исторического выбора. Одним из первых, с кем беседовал Людовик XIV, был Талар. 2 ноября 1700 года он нанес в Версале визит Ментенон в присутствии Торси. Затем Людовик XIV беседовал с послом в своем кабинете. Талар сказал, что его радует возможность объединения двух монархий. Однако, по его мнению, ни Империя, ни Англия, ни Голландия не пойдут Франции на уступки и война станет «неизбежной». Посол считал полезным «посоветоваться» с историей. А опыт истории решительно отвергал любую попытку создания сверхдержавы в Европе. Надолго это не удавалось никому и никогда.
Взгляды Талара разделял Торси. И король, казалось, принял решение: он сообщил через своего посла в Гааге Хейнсиусу и Вильгельму III, что Франция сохранит верность соглашению о разделе испанского наследства. Такая же информация из Версаля поступила и в другие европейские столицы. Людовик XIV писал в Вену Вилару: «Ничто мне не помешает выполнить договор с королем Англии и Генеральными штатами». Настораживала Вилара, правда, многозначительная приписка: «Я направил войска к границам Испании, в Дофине и Прованс»4. Зачем понадобилось королю, сохраняющему верность международным обязательствам, посылать солдат на границу с соседней страной?
Два дня заседал в Версале Государственный совет. И оба раза в апартаментах Ментенон. Голоса разделились. За верность договору о разделе высказался герцог Бовилье, воспитатель внуков короля. Иную позицию занимал Торси. Он в своих «Мемуарах» пишет, что считал войну неизбежной и поэтому предложил принять завещание Карла II. По некоторым источникам, непризнанная королева разделяла мнение государственного секретаря. Но сам Торси излагает события иначе: «В последнее время ошибочно утверждали, что мадам де Ментенон присутствовала на этом Совете и высказала свое мнение» 5. Решающее значение имела позиция дофина. Он словно переродился. Исчезла обычная апатия, что вызвало откровенное удивление и у короля, и у его министров. Наследник обратился к отцу «почтительно, но твердо» и сказал, что «позволяет себе свободу требовать у него наследство»6 (имелся в виду трон Испании).
Людовик колебался недолго. 12 ноября 1700 года он ответил регентскому совету в Мадриде: «Мы согласны с завещанием покойного католического короля в пользу нашего внука герцога Анжуйского. Наш единственный сын, дофин, также согласен». В письме подчеркивалось, что новый испанский король направится «в страну немедленно»7.
16 ноября Людовик XIV сказал испанскому послу, что он может приветствовать герцога Анжуйского как своего короля. Посол упал на колени перед Филиппом V и произнес речь на испанском языке, которого молодой монарх не знал. Вопреки обычаю, двери кабинета Людовика XIV были открыты, и он громко сказал: «Вот король Испании. Рождение предназначило его для этой короны». Затем, повернувшись к внуку, добавил: «Будьте испанцем. Это теперь ваша первая обязанность. Но помните, что вы француз». Посол поцеловал руку своего нового властелина и воскликнул: «Какая радость! Нет больше Пиренеев: они разрушены, и мы едины» 8. Произнес ли на самом деле испанец эти слова, ставшие легендарными? Увы, источники противоречивы!
Уже 4 декабря 1701 года Филипп V выехал в Мадрид. Кортеж неторопливо двигался к Луаре. Филипп и сопровождавшие его придворные развлекались, играли в шахматы, стреляли голубей. Их ждал праздник в Бордо. В Байонне молодой монарх попрощался с братьями, с Бовилье, с маршалом Ноай и пересек границу двух государств. 22 января 1702 года он прибыл в Мадрид.
Почему Людовик XIV согласился с завещанием Карла II? Прежде всего, в Версале считали, что международная обстановка была благоприятной для Франции. Она имела союзницу — Испанию. Союзные отношения с французским королевством сохранила Бавария. Профранцузскую позицию занимали Савойское герцогство и Португалия. Власть Филиппа V признали Португалия, Святой Престол, Бавария, Кёльн, Англия, Соединенные провинции, большинство итальянских княжеств.
И, тем не менее, реальная перспектива франко-испанской гегемонии в Европе пугала большинство правителей европейских государств. Со своей стороны, французская дипломатия энергично добивалась в европейских столицах одобрения перемен в Европе. Торси сообщил английскому послу в Париже, что Франция отказывается от договора о разделе испанского наследства. Из Версаля отправили курьера к Вильгельму III Оранскому с объяснительной запиской. Английский король писал Хейнсиусу 16 ноября 1700 года: «Нужно признать, что мы обмануты». И продолжал: «У меня никогда не было полного доверия к обязательствам Франции. Но, должен признать, я не думал, что она порвет перед лицом всего мира торжественный договор до того, как он будет полностью выполнен. Мотивы, на которые ссылаются авторы записки (присланной из Версаля), столь постыдны, что я не могу понять, как у них хватило наглости написать подобную бумагу» 9.
Английский посол объявил о своем отъезде из Парижа. Талар, в свою очередь, был отозван из Англии. «Вы правы: моему достоинству больше не отвечает Ваше пребывание в Лондоне» 10, — писал послу Людовик XIV.
