Дипломатия Людовика XIV. - страница 97
Правда, это были отношения особого рода: король диктовал свои законы галликанской церкви, активно использовал ее для укрепления личной власти и создания религиозного единства государства. Верхушка церкви — епископат — срослась с административным аппаратом государства, верой и правдой служила интересам абсолютной монархии. Духовенство было в полной зависимости от королевского произвола. Людовик XIV, его министры раздавали епископства и аббатства родственникам, друзьям, просто «нужным» людям. Именно по таким мотивам в 1675 году были назначены 80 епископов. Сын Кольбера являлся архиепископом Руана, родственник Лувуа — архиепископом Реймса. Доходные церковные должности в Лионе, Карбонне, Тулузе и других крупных городах занимали представители знатных аристократических фамилий, придворные. Король назначал настоятелей более чем в 800 аббатств, находившихся в 100 епархиях Франции 2.
Ментенон определяла важнейшие церковные назначения. У непризнанной королевы был непримиримый противник — архиепископ Парижа Франсуа Арле де Шам-валлон (1625—1695 гт). После его смерти Ментенон добилась назначения в столицу «своего человека» — епископа города Шалона Луи де Ноай. Она отказалась от своей обычной осторожности и прямо назвала королю кандидата. И выиграла тяжелую битву с несколькими конкурентами де Ноай 3. Хлопотливые церковные дела!
Король и его окружение учитывали, что церковь представляла огромную силу. Опасно было нарушать ее традиции и обычаи. Только смельчаки позволяли себе не ходить на богослужения и работать по воскресеньям. Большими неприятностями могло обернуться запоздание с крещением ребенка или вызовом духовника к больному. Виноватого могли привлечь к церковному суду. Церковь освящала религиозные процессии, паломничество, культ «мощей», насаждала ассоциации милосердия и покаяния, жестоко преследовала инакомыслящих. За колдовство беспощадно наказывали как за тяжкое преступление. Правда, в последней четверти XVII века преследования по этим мотивам по Франции прекратились.
Иезуиты — члены монашеского католического ордена — пользовались в стране большим влиянием. Они преподавали в 150 коллежах, насчитывавших около 60 тысяч учеников. Почти половина молодых дворян обучалась в католических учебных заведениях. Практически в руках иезуитов находились все учебные заведения в стране.
В ордене иезуитов — строго централизованном, с жесткой дисциплиной, полностью подотчетном Ватикану — настороженно относились к сотрудничеству Людовика XIV с Турцией. В то время Европа неоднократно подвергалась нападениям армии султана. Угроза турецкого порабощения не раз нависала над Веной. Империя сражалась с турками.
Святой Престол неоднократно обращался к Людовику XIV за помощью. Он иногда оказывал ее. Французские войска принимали участие в войне с Турцией. Но это была вероломная политика. Людовик сталкивал султана с Австрией, с Империей. Эта нереалистическая позиция встречала резко критическое отношение в Риме. Фактически Людовик XIV стал главным препятствием на пути объединения Европы против турецкого нашествия.
Сказать, что Святой Престол был единым в своем отношении к королю Франции, было бы преувеличением. В Ватикане сталкивались две тенденции: профранцузская и происпанская.
В своих воспоминаниях государственный секретарь по иностранным делам Помпон писал, что Святой Престол был «обычно разделен между интересами Франции и Испании: противостояли друг другу в Риме и главные — профранцузские и происпанские силы. Большинство всегда выступало за Испанию, находясь в естественной зависимости от испанской короны, поскольку они владеют землями на Сицилии и в королевстве Неаполь» 4. Об одном не упоминает Помпон: испанцы в Ватикане выступали совместно с австрийцами. На сторону Испании и Австрии часто склонялись папы.
Франко-ватиканская «война» приняла острые формы вскоре после начала личного правления Людовика XIV. К этому времени папа Александр VII уже семь лет правил католическим миром, а французского посла в Ватикане ему еще не довелось увидеть. Только в 1662 году был назначен Франсуа Креки, впоследствии маршал Франции. Едва ли можно было найти фигуру менее подходящую для дипломатической деятельности в Риме, требовавшей гибкости, тонкости, общей культуры, иными словами — профессионального мастерства. Солдафон Креки не обладал ни одним из этих необходимых качеств. Его интересовала не столько дипломатия, сколько личный престиж. Посол, например, строго следил за неприкосновенностью посольского квартала — обширного пространства вокруг дворца Фарнез на левом берегу Тибра. «Квартал посла» считали в Риме неприкосновенной крепостью, хотя и не имевшей укреплений. Здесь скрывались от правосудия преступники. Убежищем для них могли служить и дома вне посольского квартала, но имевшие герб Франции. Неприкосновенностью пользовались французы, имевшие письма или патенты, выданные послом. Если, например, документ удостоверял, что его владелец — слуга посла, то он мог позволить себе скандальные выходки, посещать друзей и знакомых в тюрьме, даже если они были приговорены к каторге или к смерти. За такую «бумагу» платили большие деньги 5.
Новый посол стал героем так называемого «корсиканского дела» — одно из наиболее шумных в дипломатической истории Европы.
... Воскресный вечер 20 августа 1662 года был в Риме по-осеннему сумрачным. Идеальное время для ссор и драк! И действительно, французы из свиты Креки повздорили с гвардейцами папы, выходцами с Корсики. Началась рукопашная. К посольским драчунам подоспела помощь. И корсиканцы получили подкрепление из своих казарм. Они бросились к резиденции Креки — дворцу Фарнез. Посол стоял на террасе и слышал раздававшиеся поблизости выстрелы. Его супруга как раз в это время возвращалась домой. Ее карету остановили, и одного из пажей убили. Именитой даме удалось скрыться во дворце кардинала Эст. Полицейские, как всегда, появились с опозданием, но быстро навели порядок, освободили посла, забаррикадировавшегося во дворце.
