Почему Сталин защищал Лысенко - страница 44
Когда критикуют Лысенко, то почему-то забывают о том гигантском прогрессе, который отмечен в последние годы области молекулярной биологии. А нам надо разобраться в том, что было известно тогда в пред- и ранние послевоенные годы. Все это осложняется тем обстоятельством, что и той и другой стороной взгляды оппонентов систематически извращались. И это служило основанием для обращения в партийные органы с жалобами. Поэтому надо четко сформулировать взгляды мичуринцев и формальных генетиков, понять, в чем же отличия взглядов Лысенко и формальных генетиков. В данном разделе, предельно упрощая и избегая залезания в дебри семантики, я принял постулат, что морганизмы считали, что приобретенные признаки НИКОГДА (точнее очень, очень редко) не передаются, а Лысенко говорил, что могут передаваться иногда (то есть гораздо чаще).
Чтобы понять, в чем были отличались взгляды мичуринцев и формальных генетиков лучше всего прочитать стенографический отчет сессии ВАСХНИЛ 1948 г. Сразу подчеркну, что очень часто спорщики на сессии да и ранее перевирали утверждения своих оппонентов. Особенно этим грешили формальные генетики.
Например, доцент С. И. Алиханян заявил на сессии: “Я не могу согласиться с Лысенко, который представляет дело так, что основное у Мичурина вегетативная гибридизация… "
Т. Д. Лысенко его прервал: “Кто и где это говорил, где я это писал?… Вы или умышленно, или несознательно утверждаете неправду!. Вы или умышленно, или несознательно все время ставите так вопрос, что Лысенко взял у Мичурина только вегетативную гибридизацию. Вы можете где угодно встретить, что основное в учении Мичурина (и это должен, наконец, понять каждый менделист) — это роль внешней среды. Вот о чем идет речь".
Когда во время дискуссии 1939 г. философ Митин позволил себе усомниться в том, знает ли Лысенко хромосомную Лысенко резко ответил: “Когда же я говорил или писал, что не нужно изучать оболочку клетки или хромосомы? Кто из нас говорил, что хромосомы не надо изучать? Но не могу же я в одно и то же время, говоря об одном, говорить и о другом, т. е. о том, что хромосомы необходимо изучать. В данном случае о хромосомах я скажу только то, что любые наследственные свойства можно передавать из одной породы в другую и без непосредственной передачи хромосом (имеется в виду, через хромосомы — С. М.)…Никто из нас не говорил и не говорит, что хромосомы не играют большой биологической роли в организме, в том числе, конечно, и в наследственности. Но биологическую роль хромосом морганизмом-менделизмом было запрещено изучать. Морганисты-менделисты превратили цитологию в цитогенетику, т. е. вместо изучения клетки как таковой и ее частей морганисты свели все только к счету и морфологии одних хромосом. Изучение биологической роли, биологической значимости хромосом, этой важнейшей части клетки, — нужнейшее дело, и я как президент Академии с.-х. наук им. В. И. Ленина должен всемерно этому способствовать».
Точно также действовали и мичуринцы. Сопоставим то, что, как пишут в интернете, говорит Т. Д. Лысенко о взглядах ее сторонников с их действительной позицией.
Т. Д. Лысенко: «Качественные изменения наследственности (природы) живых тел, с их точки зрения, совершенно независимы от условий внешней среды, от условий жизни» (134. С. 14, чуть ниже цитируется тот же стенографический отчет).
И. И. Шмальгаузен, видный российский генетик: «…Я считаю, что источник изменчивости лежит во внешней среде, но разумеется эта изменчивость во взаимоотношении организма и среды, причем специфика изменений определяется больше организмом, чем средой, ввиду сложности строения организма» (С. 414). Как видим, формальные генетики отнюдь не считали, будто изменения наследственности «совершенно независимы от условий внешней среды».
Т. Д. Лысенко: «Менделизм-морганизм (так называли генетику — С. М.) наделяет… «наследственное вещество» неопределенным характером изменчивости. Мутации, т. е. изменения «наследственного вещества», якобы не имеют определенного направления» (С. 20).
Генетик И. А. Раппопорт: «Генетика описала некоторые механизмы получения в известной мере направленных изменений при повторении определенной экспериментальной процедуры» (С. 133).
Т. Д. Лысенко утверждает, что у генетиков изменения наследственного вещества «не имеют определенного направления», а на самом деле оказывается, что генетика знает некоторые механизмы получения «направленных изменений». Правда, И. А. Раппопорт смягчает свое утверждение осторожным кванторным выражением «в известной мере».
Т. Д. Лысенко утверждает: «Морганисты-менделисты мыслят наследственные изменения принципиально непредсказуемыми» (С. 20).
«Представители неодарвинизма — менделисты-морганисты — считают совершенно ненаучным стремление исследователей управлять наследственностью организмов путем соответствующего изменения условий жизни этих организмов» (С. 14).
Сторонник формальной генетики И. И. Шмальгаузен говорил: «Это не значит, что получение определенных мутаций совершенно невозможно. Нужно думать, что в конце концов удастся получить специфические наследственные изменения действием определенных факторов на точно известной стадии развития данного организма (генотипа) при определенном его физиологическом состоянии» (С. 413).
В другом месте у И. И. Шмальгаузена опять читаем: «Не подлежит сомнению, что получение других более тонких определенных наследственных изменений также возможно. Эти вопросы стоят сейчас на очереди» (С. 414).
