От Ленина до Путина. Россия на Ближнем и Среднем Востоке - страница 260
Брожение в регионе с терактами, взрывами и даже войнами будет продолжаться на уровне или нынешнего, или более умеренного хаоса. Политические течения, выступающие за различные варианты развития, будут искать свои модели. Либерально-демократические, исламские, исламистские, какие-то свои собственные. Россия продемонстрировала, что она с одинаковым доброжелательством и нейтралитетом относится к любым социально-политическим экспериментам, которые здесь проходят, за исключением крайнего экстремизма и терроризма, ставшего уже всемирной угрозой.
Во внешней политике будет учитываться российское общественное мнение, симпатии или антипатии к тем или иным общественно-политическим или религиозным течениям и к тем или иным странам или режимам. Через избирательные урны или средства массовой информации, через киберпространство общественное мнение будет воздействовать и на руководство страны и на ее внешнеполитический курс. Поэтому и поведение Израиля, и судьба мусульманских и христианских святынь в Иерусалиме, и возможные конфликты между мусульманскими странами и Западом, и судьба христианского населения в регионе становятся в России вопросами как внешней, так и внутренней политики.
На сочетании общих интересов и стремлении сузить или игнорировать противоречия будут строиться отношения России с Турцией с учетом появления здесь и в Сирии негосударственных акторов, в частности курдов. Не жертвуя принципами, Москва стремится сохранить нормальные отношения с правительствами тех стран, где они проживают. Но курдская проблема, которая затрагивает Ирак, Турцию, Иран и Сирию, — самый крепкий орешек. В курдском вопросе Россия по-прежнему «сидит на заборе». Позиция некомфортабельная, но лучшей пока нет.
Россия проводит линию на всестороннее развитие сотрудничества с Исламской Республикой Иран, а также добивается последовательной реализации всеобъемлющей договоренности по урегулированию ситуации вокруг иранской ядерной программы на основе соответствующей резолюции Совета Безопасности ООН, решений Совета управляющих МАГАТЭ и оказывает этому процессу всестороннее содействие.
С Египтом Россию связывают особые отношения. Казалось бы, обе страны бесконечно различны своей историей, культурой, религией, масштабом, образом жизни, географически довольно далеки друг от друга. Менялись режимы, идеология, политика. Но оказалось, что их высшие государственные интересы никогда не сталкивались, но дополняли друг друга. На этой основе будет строиться их общее будущее.
Превращение Ближнего и Среднего Востока в подлинную зону мира и стабильности, в том числе урегулирование «матери всех конфликтов» — арабо-израильского, соответствовало бы и краткосрочным и долгосрочным интересам России.
Москва продолжает приветствовать формулу ближневосточного урегулирования «мир в обмен на землю». Но она вряд ли будет гарантом какого-либо соглашения, если не будут соблюдены определенные принципы. Даже официально декларированная советская политика в деле ближневосточного урегулирования выглядела железобетонной, застывшей, малоподвижной, потому что она была принципиальной. Она не менялась даже от смены режима к режиму, от советского к постсоветскому периоду. Урегулирование в рамках резолюций СБ ООН № 242 (1967) и № 338 (1973), может быть даже оставленных за скобки ссылок на ООН, была и остается базой российской политики.
Объем суверенитета, границы будущего Палестинского государства, характер его руководства, особенности его нейтралитета, демилитаризации, его отношения с Иорданией и Израилем, сложнейший вопрос о статусе Иерусалима, о судьбе беженцев — все это могло бы быть предметом переговоров и компромиссов.
Но признание других основ урегулирования по израильской схеме означало бы двойную потерю для России. Во-первых, отход от принципов решительно подорвал бы кредит доверия к Москве в арабском и мусульманском мире. Во-вторых, беспринципное «урегулирование» означало бы диктат более сильной стороны — Израиля и его «стратегического союзника» США и бросило бы в землю семена более глубокого и более разрушительного конфликта в не столь отдаленном будущем.
Позиция автора по отношению к ближневосточному урегулированию сводится примерно к следующему. Конфликт в нынешнем виде будет продолжаться достаточно долго. Израиль будет продолжать отхватывать кусочек за кусочком палестинской территории, строить новые поселения, хотя проблема увеличения численности еврейского населения в самом Израиле стоит под вопросом. Здесь сейчас живет более трети всех евреев мира. Новой волны иммиграции в данных условиях ждать не приходится, хотя резкое и непредсказуемое изменение ситуации в мире может привести к росту желающих уехать «на историческую родину».
Если перейти с языка деклараций к альтернативам развития событий, можно предположить несколько вариантов.
Первый — это тот, о котором только что шла речь.
Второй вариант — «решение» по принципу этнической чистки палестинцев, то есть изгнание максимального их числа за линии перемирия, которые контролирует Израиль. Это был бы шаг крайне правой части истеблишмента, бросающий вызов не только арабам и всем мусульманам, но и мировому сообществу. В каких-то чрезвычайных обстоятельствах, возможно, это сошло бы с рук. Этот вариант экстремистский, он труден, потому что мир охвачен информационными технологиями, и просто делать что-то, чтобы поставить человечество перед свершившимся фактом, опасно. Мало того. В истории часто действовал принцип бумеранга: зло, причиненное другим, возвращалось на его совершивших.
