От Ленина до Путина. Россия на Ближнем и Среднем Востоке - страница 80
Как воспринимали иностранных коммунистов граждане СССР, так называемое советское общественное мнение в том виде, в каком оно существовало до краха коммунизма? Пожалуй, как интегральную часть тотальной системы пропаганды, призванную доказать, что общество, построенное в СССР, несмотря на «временные трудности», — венец человеческой цивилизации. Лидеры компартий выступали на съездах КПСС, на «митингах трудящихся», зримо демонстрируя размах коммунистического движения, распространение социалистических, советских идей. Они кратко рассказывали о своей борьбе, хвалили КПСС и ее очередного лидера. От случая к случаю, но не регулярно, «Правда» или «Коммунист» публиковали выступления руководителей компартий.
Если брать страны, с которыми у СССР были официальные дружеские отношения разного типа, будь то «добрососедство» с Ираном или «союз трех потоков мирового революционного процесса», «составляющим» которого был, скажем, Египет, о репрессиях против коммунистов говорилось вскользь, глухо, кратко. О страданиях и мучениях, выпадавших на долю многих из них, советское общественное мнение просто не знало.
За пределами партийных гостиниц и столовых, кроме официальных бесед и спектаклей знакомство коммунистов с «советской жизнью» ограничивалось посещением «колхозов-миллионеров», «заводов-втузов», образцовых школ, новостроек. Местное партийно-профсоюзно-административное руководство, иногда с добавлением представителей КГБ, их всегда радушно встречало. Обычно старались посытнее, повкуснее накормить, как следует напоить. За пределами тончайшей прослойки, да и не прослойки даже, а отдельных людей, специалистов по тем или иным странам, никаких человеческих контактов в СССР не завязывалось. Но изоляции иностранных коммунистов от реальной советской жизни не было. Нередко связанные с русскими или украинцами родственными узами, они зачастую знали, как и чем живет советское общество, лучше руководителей КПСС. Поэтому одни коммунисты психологически страдали, видя, как далека действительность Страны Советов от идеала, другие цинично приспосабливались и извлекали выгоду.
Были каналы общения и другого рода.
К.М. Труевцев. Институт общественных наук (ИОН) при ЦК КПСС — учреждение-призрак, засекреченное от своего народа, хотя на Западе известное. Смысл его создания состоял в том, чтобы идеологически натаскивать в соответствии с нашими догмами зарубежных коммунистов и других левых. Но факт, что его преподаватели и переводчики были одними из самых квалифицированных обществоведов в Москве. Во всяком случае, процентов сорок его преподавателей. Может быть, за счет этого создавался микроклимат доверия между этими людьми и левыми и коммунистами с Ближнего Востока и из Северной Африки, которые были представителями арабской интеллектуальной элиты. В 60-х годах они симпатизировали «новым левым» на Западе, а порою — «еврокоммунистам». Одна из задач института в период нашего раскола с китайцами состояла в том, чтобы перехватить «новых левых», не дать им уйти к маоистам. Свою роль в этом деле ИОН сыграл.
Здесь создавалась возможность постоянного дружеского общения в очень ограниченной, но интернациональной среде. Те, кто прошел через ИОН, не обязательно сохранили членство в компартиях. Но интеллектуальный багаж остался с ними, и их можно найти в арабских университетах от Марокко и Алжира до Адена и Объединенных Арабских Эмиратов.
Автор. А как воспринимали наши преподаватели, переводчики те идеи, которые приносили им слушатели ИОНа?
К.М. Труевцев. По-разному. Некоторые им просто сочувствовали. ИОН был каналом не только влияния нас на них, но и их на нас — в смысле идей. ИОН был одной из ячеек, одним из каналов, по которому проникали к нам новые идеи. В ИОНе была масса закрытой, спецхрановской информации по общественным наукам. И у тех, у кого было незакостеневшее мышление, появлялись новые идеи, в том числе и по Ближнему Востоку. Конечно, это создавало то, что Оруэлл назвал двоемыслием. Но это была форма творческого поиска в той душной общественной атмосфере.
Автор. В «Правде» были такие же люди. Причем «Правда» и ИОН — части одной системы.
К.М. Труевцев. Да. И «Правда», и ИОН создавались, чтобы обслуживать систему. Но тем не менее побочный продукт, который они производили, был призван разрушить эту систему.
Информация К.М. Труевцева об Институте общественных наук была дополнена и уточнена бывшим переводчиком этого же института П.А. Сеславиным.
Автор. Как бы вы охарактеризовали студентов института?
П.А. Сеславин. Я разделил бы наших студентов на следующие категории: а) те, которые приехали в Москву с искренним желанием изучить марксизм-ленинизм и опыт его реализации в СССР; б) те, которых послали в институт в качестве вознаграждения за партийную деятельность; в) те, которых направили сюда не учиться, а отдохнуть, получить лучшее питание и лечение; г) те, которых можно рассматривать как живой пример непотизма, кумовства, укоренившегося в их партиях.
Автор. Что вы можете сказать о преподавателях?
П.А. Сеславин. Труевцев совершенно прав, когда говорит, что хороших преподавателей было примерно сорок процентов. Остальные — или безнадежные сталинисты, или случайные люди, уволенные с дипломатической службы или из других организаций, имеющих отношение к внешним сношениям, за полную некомпетентность. Было много так называемых «позвоночных», которые появлялись в институте после звонков из ЦК к ректору.
