Пока ангелы спят - страница 110
Пятнадцатого утром Наташа, Алексей и его отец пили кофе на веранде кирпичного замка с видом на море. На кромке пляжа маячили фигуры курортников.
– Тут все такие загорелые, – с завистью сказала Наташа.
– Ну и ты скоро загоришь! – успокоил Алексей.
Наташа с укором взглянула на него:
– Но свадьба-то у меня завтра.
Свекор сердито пнул под столом ногу непутевого сына – вечно тот ляпает, не подумавши. Сказал ласково:
– Наташенька, зря горюешь. Это только в Москве загар в моде. А у нас в Южнороссийске – наоборот, бледные в цене. Так что на свадьбе будешь самой красивой и потом, когда в Москву вернешься с загаром, – тоже. А завтра с утра к тебе косметичка придет. Лучшая в городе.
…Наташа действительно выглядела «асс-лепительной». Так ее назвала Лешина гостья – Татьяна Садовникова.
Наталья сначала слегка опешила, когда эта холеная фифа завалилась на банкет и принялась покрывать Данилова градом дружеских поцелуев. Но потом успокоилась: оказывается, Татьяна – просто Алешина соседка.
И у нее вроде бы наметился роман с гостем с Наташиной стороны – Димой Полуяновым. По крайней мере, весь вечер они танцевали и целовали друг друга в шейки. «Еще одну свадьбу будем играть?» – спросила «сладкую парочку» Наташа. Полуянов с Садовниковой переглянулись и захохотали.
– Да нет, вряд ли. Старые мы уже, чтоб жениться, – заявила Татьяна.
…Поначалу московские гости держались на свадьбе особняком. Максим Петрович Нарышкин, протанцевав традиционный первый танец с дочкой, углубился в беседу с Эльмирой Федоровной Теленевой, профессором МГУ и Наташиной крестной. К благоговейному восхищению южнороссийской коалиции гостей, беседа происходила на английском.
Елена Витальевна сидела рядом с другом семьи доктором Гусевым, главным врачом Склифа. Игнорируя всеобщее веселье, они обсуждали, к чему приведет недавно обнародованная расшифровка человеческого генома.
Отец Алексея, Сергей Владиленович Данилов, переставил карточки с именами приглашенных и отсадил от себя парочку южнороссийских фотомоделей. Рядом с ним помещались новый мэр Южнороссийска, а также генеральный директор местного цементного холдинга Леонид Леонидович Седун. Данилов-младший с неудовольствием наблюдал чеширскую улыбку на лице папаши и читал в его довольных глазах: «После такой-то свадебки мой бизнес точно в гору пойдет!»
Стол заставили яствами так, что блюда с икорными тарталетками, белорыбицей и экзотическими салатами налезали друг на друга. Угощения по тарелкам с акробатической ловкостью раскладывали официанты, которым Данилов-старший посулил двойное вознаграждение. Он же велел метрдотелю «напоить всех до безобразия». Метрдотель честно отрабатывал щедрую плату. Стоило кому-то из гостей сделать глоток, как его рюмку тут же доливали доверху. А тосты сыпались один за другим – тамада, Гоги Мухранович, директор южнороссийского лесохозяйства, в тот день находился в особенном ударе. Возможно, потому, что стол украшали оплетенные соломкой бутылки с настоящим «Киндзмараули».
И вскоре веселье расширилось, разгорелось, наполнило все уголки прохладного от кондиционеров ресторана. Московские гости, раньше державшиеся особняком, охотно соглашались на белые и прочие танцы. Максим Петрович, поколебавшись, принял приглашение тамады – оставил свою ученую английскую беседу и станцевал азартную лезгинку. Елена Витальевна покорно плыла в крепких объятиях Данилова-старшего под бессмертную «Strangers in the night» Фрэнка Синатры.
– Он даже ничего, твой свекор! – шепнула она Наташе.
После полуночи кортеж, состоявший из двадцати одной машины, перебрался в даниловский особняк, перебудив радостными гудками полгорода. Здесь были накрыты фуршетные столы, в гостиной диджей проводил дискотеку, на веранде поставили три бильярдных стола, в каминной гостям постарше предлагали расписать пульку. А молодежь отправилась купаться. Полуянов и Садовникова громогласно объявили, что они открывают клуб нудистов. К ним решили присоединиться Наташина подруга математичка Алька и ее же, Наташин, бывший поклонник байкер Костик (после героического пролета Костика по Тверской, когда он обвел вокруг пальца и милицию, и ФСБ, не пригласить его на свадьбу было бы неприлично). За несколько часов, проведенных в ресторане, меж Алькой и Костиком уже успел разгореться горячий южный роман.
«Вот так-то, Алечка! – удовлетворенно думала Наталья. – Ты мне всю жизнь парней сватала, а в итоге – сама с моим бывшим гуляешь!»
…Молодые супруги купаться не пошли. Они спрятались от гостевого буйства на плоской крыше особняка. Алексей усадил Наташу в шезлонг. Вынул из сумки-холодильника запотевшее шампанское:
– «Абрау-Дюрсо». Наше, местное.
Она влюбленно смотрела на него, на строгую бабочку в вороте ослепительно белой рубашки, на его веснушки, которые здесь, в Южнороссийске, расцвели особенно буйным цветом.
На бутылке шампанского выступили прохладные капельки, в Наташиных глазах отражались яркие южные звезды… Алексей опустился рядом с ней, взял ее руку в свою. Поцеловал любимые пальчики, сказал горячо:
– Наташенька! Мы – вместе!
Их обнимала теплая южная ночь. Море аккомпанировало поцелуям. Губы Данилова путешествовали по ее шее, спускались ниже, под лиф расшитого жемчугом платья. В бокалах выдыхалось забытое шампанское.
Наташа опомнилась первой:
– Эй, муженек! Может, все-таки в спальне?
Алексей с неохотой оторвался от нее. Протянул ей бокал, откинулся в своем шезлонге.
Наташа смотрела в небо и ласково поглаживала его по руке.
