Муза винодела - страница 17

Он криво усмехнулся:

— Падший?

— На тебе, Раф, никогда не было написано: «Хороший мальчик». И ты знаешь это.

— По правде говоря, на мне написано: «Никогда не оглядывайся».

— Поверь, — буркнула она, — этого я не забуду.

— Потанцуй со мной.

Симона посмотрела на него чуть ли не с испугом:

— Мы окажемся слишком близко друг к другу. А ты ведь знаешь, к чему это приводит…

— Не волнуйся. Я буду хорошо себя вести.

Она позволила ему обнять себя, однако была очень сдержанна. Вокруг них были люди, с которыми Симона работала весь вечер, и ей не хотелось испортить свою работу. Они танцевали друг с другом, как добрые старые знакомые, избегая страстных взглядов, глубоко спрятав снедающее их желание.

Габриель смотрела на них с улыбкой. Люк бросил на сестру предупреждающий взгляд. «Будь осторожней, — взывал он, — помни, к чему это однажды привело».

Симона никогда этого не забывала. Ни боли. Ни наслаждения.

Ее рука покоилась на слегка шероховатой ладони Рафа. На своей спине она ощущала его руку, не позволяющую себе никаких вольностей. Только когда танец закончился, он обозначил легкий намек на продолжающуюся борьбу: перед тем, как отпустить ее руку, его пальцы едва заметно скользнули по внутренней стороне запястья Симоны. Эта маленькая ласка пробудила к жизни все ее чувства.

Черт возьми, как он был хорош, когда вел себя плохо!

* * *

Новобрачные ушли в середине ночи. Рафаэль снял номер в гостинице и уступил свой дом Люку и Габриель, чтобы дать им возможность побыть вдвоем. Теперь ему предстояло проводить гостей.

Раф стоял возле дверей, желая всем доброго пути. Рядом с ним была Симона. Это оказалось серьезным испытанием для его добродетели и силы воли. Наконец не осталось почти никого, кроме нескольких парочек в баре. Рафаэль собирался и их выпроводить в скором времени.

И остаться наедине с Симоной.

Она стояла на ступеньках, свет, падающий из окон, превратил ее платье в сияющий золотой покров.

— Это еще не все, — заметила Симона.

Говорит ли она о приеме, или об их отношениях, или о перемирии, на которое он согласился, об этом можно только догадываться. Но все равно она права по всем пунктам.

— Я знаю, — согласился Раф угрюмо.

Интересно, станет ли она сопротивляться, если он протянет руку и увлечет ее в темноту? Подставит ли свои губы для поцелуя? Он тщетно пытался стереть память о ее губах и о том, что они могли творить. Такие чуткие, умелые губы.

Глаза Симоны потемнели, и Рафаэль понял, что она готова начать игру. Ей не следует этого делать. Ох, не следует.

— Тебе лучше вернуться в зал, — пробормотал он.

— Ты имеешь в виду, что мне следует вернуться, прежде чем я совершу какую-нибудь глупость?

— Да.

Мгновенно приблизившись, она легко сжала зубами его нижнюю губу. Для Рафа это было все равно что медленная агония.

Прошла секунда… или минута, прежде чем он снова смог сделать вдох, — его самообладание утекало, как песок сквозь пальцы, и чем отчаяннее он пытался удержать себя в руках, тем меньше ему это удавалось.

— Уходи. Сейчас же. — Его слова заставили ее отшатнуться.

— Не думай, что я не буду повторять свое приглашение, — не сдавалась Симона.

Глухое рычание чуть не вырвалось из его горла. Повернувшись на каблуках, Рафаэль ушел.

Проводив последних гостей, Симона взяла свою сумочку и направилась на кухню, собираясь поблагодарить поваров и официантов. К тому же у нее было намерение ускользнуть потом через заднюю дверь. Однако шеф-повар настаивал, чтобы два официанта проводили ее.

— Мой номер в двухстах метрах отсюда, — запротестовала она. — Я что, могу потеряться?

— Уже темно, — возразил шеф. — Вам нужен провожатый. И если вас не устраивают официанты, кто-нибудь разыщет Рафаэля.

— Это затея Иниго? Он все подстроил? — Симона обвела всех подозрительным взглядом.

— Строить планы не по его части. Иниго не стратег, он — тактик. — Шеф-повар улыбнулся, продемонстрировав при этом двойной подбородок. — А вот и он сам, ведет ваш эскорт в бабочке.

— Иниго твердит, что я должен проводить тебя через сад, — сказал Рафаэль.

— Уже темно, — кивнул главный менеджер.

— И очень поздно, — добавил шеф-повар. — Никогда не знаешь, на что можно наткнуться в саду в такой час. Дикие животные… Пауки…

— Нет, мы просто не можем отпустить вас одну, — заявил Иниго. — Разве вы не читали Агату Кристи? К счастью, Рафаэль тоже уходит. Неужели вы не обратили внимания, как чудесно он сегодня выглядит?

Рафаэль поморщился. Симона не смогла сдержать улыбку:

— Просто бесподобно.

— Какой разворот плеч, — продолжал Иниго, глядя на Рафа восхищенными глазами. — Какая осанка! Какое благородное лицо!

— Ладно, пошли, — буркнул тот.

— Подождите! — замахал руками Иниго, лихорадочно изучая коллекцию десертных ликеров на полке. — Ага. Вот. — Он протянул Рафаэлю бутылку. — Стаканчик на ночь.

— Неплохой выбор, — одобрил повар. — Хотя я мог бы предложить что-нибудь из коньяков.

— Тут есть укромный уголок — как раз на полдороге к гостинице… — начал Иниго.

— Пошли! — скомандовал Рафаэль, и Симона послушно зашагала к двери.

Их проводил дружный хор, желающий спокойной ночи. На улице было свежо и влажно.

— Тебе вовсе не обязательно было… — заметила она.

— Хватит! Не желаю ничего слушать.

Симона помолчала, стараясь найти более подходящую тему для разговора.

— Ты уже связался с Этьеном де Морсе? — спросила она.