Медальон с бирюзой - страница 3
Когда Бетти сегодня утром спустилась в холл, то увидела у телевизора, по которому передавали сводку погоды, группу людей, с которыми успела познакомиться за те три дня, что жила в этой маленькой гостинице на окраине городка Фрибург…
Три дня назад, едва она вошла в холл со своим чемоданчиком, к ней подошли две девушки в спортивных костюмах и невысокий коренастый парень, и заговорили с ней.
— Как классно, Бетти, а то тут одни старики и старухи, — защебетала одна из девушек, назвавшаяся Руби.
— Надеюсь, вольешься в нашу компанию, — сказала вторая, ее подруга Пэт.
— Хорошо катаешься? Тут спуски просто классные, — обрадовала ее Руби.
Парень по имени Сайлас смотрел на Бетти с молчаливой глуповатой улыбкой.
Бетти что-то отвечала им, улыбалась и кивала, как заводная кукла. Со времени своего возвращения из Парижа она не переставала видеть себя со стороны и удивляться сама себе — насколько ее внешняя оболочка не соответствует тому, что творится у нее внутри.
В тот же вечер она спустилась в бар и полночи просидела со своими новыми приятелями, пила коктейли «Святой Бернар» и «Альпийское солнце», хотя от коктейлей у нее всегда на другой день разламывалась голова, смеялась и даже танцевала с неуклюжим Сайласом. И знала, что, оставшись одна в номере, будет лежать ничком на кровати, глядеть сухими невидящими глазами в темноту и вспоминать день за днем последние три месяца и свою первую и последнюю в жизни любовь, которая, в конце концов, привела ее в эту крошечную гостиницу, прилепившуюся к крутому склону горы.
Утром новые знакомые встретили Бетти в вестибюле.
— Мы идем кататься, ты с нами? — предложила Пэт.
Но такое обилие свидетелей не входило в ее планы.
— Я давно не вставала на лыжи и не уверена в своих силах. Хочу попрактиковаться в одиночестве, — пробормотала Бетти.
— Ну, как угодно. — Они, кажется, удивились.
Когда веселая компания двинулась к подъемнику, Бетти надела взятые напрокат лыжи, застегнула ярко-красную куртку, надвинула на лоб пушистую белую шапочку и легко заскользила по снегу в противоположную от подъемника сторону. Туда, где висели запрещающие знаки с надписью: «Осторожно, обрыв!».
Она не испытывала никакого страха, только холодную спокойную решимость. Лучше как можно скорее исполнить то, зачем она сюда приехала. Вчера вечером она еще немножко колебалась — не написать ли прощальное письмо Клер. Но передумала. Пускай все выглядит как несчастный случай. Наверняка на подобных этому горнолыжных курортах каждый год происходит множество несчастных случаев.
На склоне лежал глубокий нетронутый снег, и лыжи скоро начали замедлять ход. Бетти затормозила у забора и двинулась вдоль него, зарываясь лыжами в снег. Она еще наверху увидела, где можно его обогнуть. Вскоре она стояла на краю обрыва.
Интересно, будет очень больно?
Но что эта боль по сравнению с тоской, которая разрывала ей сердце последние три недели? Сначала — чувство полета, а потом она упадет в мягкий пушистый снег и уже не будет ничего чувствовать. Настанет блаженное забытье.
«А Бог?» — вдруг подумала она с невольным страхом.
Бог простит — он же видит, что ей уже не под силу терпеть.
Бетти медленно двинулась вдоль края, заглядывая вниз. Обрыв был крутой, кое-где встречались присыпанные снегом уступы. Если она упадет на такой уступ, то только сломает себе ноги или позвоночник, и придется медленно и мучительно умирать. А может, ее найдут и чего доброго спасут…
Вот здесь, пожалуй, лучше всего, край ровный, совсем отвесный. Бетти внезапно ясно увидела перед собой лицо — его лицо. Когда он узнает о случившемся, он поймет все… даже без адресованного ему письма, которое найдут в ее куртке.
Пора! Бетти подъехала к самому краю. Концы лыж уже зависли над пропастью… Она взмахнула палками и… со всего размаху села в снег. Лоб покрылся холодным потом — естественная реакция тела, которое ужаснулось тому, что сейчас должно произойти. Путаясь в лыжах, Бетти быстро отползла от обрыва и залилась злыми слезами. Это все потому, что действовать надо быстро, не раздумывая.
Она снова поднялась к ограде, развернулась и, стараясь ни о чем не думать, сильно оттолкнулась палками и устремилась вниз. В ушах засвистел ветер, и слезы превратились в ледяные дорожки. Край обрыва был совсем близко. Ее тело напряглось до боли в мышцах, и вдруг… это не она, а ее ноги — они сами сделали резкий разворот, и она затормозила на склоне, упершись лыжами в сугроб.
Бетти стояла в сугробе, тяжело дыша. На ее лбу выступили капли пота. Нет, сегодня она не в силах продолжать! Завтра. Завтра она придет сюда снова, покатится вниз по своей собственной лыжне, лыжи будут скользить, сами понесут ее и… она исполнит задуманное!
Завтра она непременно сделает это. Бетти почувствовала, что вся дрожит. Хотелось как можно быстрее оказаться в своем гостиничном номере. Ничего, сегодня она всего лишь осмотрела место «несчастного случая». Бетти выбралась из сугроба, быстро начала подъем и, ни разу не оглянувшись, достигла вершины склона. Здесь она хорошенько осмотрелась — не нужно, чтобы кто-то заметил ее маневры с этой стороны горы, где спуск запрещен. Было пустынно, и Бетти, с облегчением вздохнув, поехала медленнее и, обогнув забор, неожиданно столкнулась с пожилой дамой, одетой с ног до головы в белое. Из-под белого капюшона выбивались пряди седых волос.
— Добрый день, — поздоровалась дама и пристально посмотрела на Бетти. И вдруг подмигнула ей с видом заговорщицы. — Вас тоже тянет на это место? Значит, вы меня поймете! Я каждый день спускаюсь сюда, встаю на самый край обрыва и представляю, что один лишь неверный шаг отделяет меня от верной гибели. И испытываю ни с чем несравнимое, непередаваемое ощущение! Это просто опьяняет.
