Роковая недотрога - страница 30
Мощь великолепного голоса захватила его, как шторм. Она пела без микрофона, и все равно ария заглушала все звуки, кроме яростных аккордов аккомпанемента. Он сидел так близко, что мог видеть выражение ослепительного неистовства на ее лице, яркий огонь изумрудов в глазах. Он был словно зачарован. Не в силах поверить в происходящее.
Наконец ария достигла пика. Сара подошла к краю стены, ступила вниз и приблизилась к нему. Решительным смертоносным движением схватила лежащий на столе острый нож. С губ сорвались последние жестокие уничтожающие слова обвинений в адрес врага. Она занесла нож и тут же яростно вонзила его в столешницу прямо перед Бастианом.
Прозвучали финальные аккорды, она развернулась, сделала несколько шагов и скрылась за дверью, ведущей за сцену. Нож, вонзенный в стол, все еще дрожал.
Вокруг воцарилась звенящая тишина.
Очень-очень медленно Бастиан протянул руку и вытащил нож. Это оказалось не так-то просто, ведь она ударила с невероятной силой.
Наконец аудитория вышла из ступора и разразилась оглушительными аплодисментами.
Бастиан машинально поднялся из-за стола в намерении последовать за ней, но заметил, что пианист спрыгнул со сцены и направился к нему, преграждая путь.
– Я бы на вашем месте этого не делал, – предупредил Макс.
Бастиан узнал аккомпаниатора Сабины.
– Что произошло, черт побери? – В ушах все еще звенела мощь ее невероятного, невообразимого голоса.
Аккомпаниатор поморщился.
– Что бы вы ей ни сказали, ей это не понравилось.
– Она же просто салонная певица! – воскликнул Бастиан.
Пианист покачал головой.
– Э-э, на самом деле нет. Она просто заменяет местную певицу. Основная работа Сары, как вы могли понять, связана с оперой.
Бастиан посмотрел на него в недоумении.
– Сары?
– Сара Фэйрхэм. Это ее имя. Она британка. А ее мама из Франции. Настоящая Сабина сбежала, и я договорился с хозяином клуба, что днем мы будем использовать это место для репетиций в обмен на то, что Сара ее подменит. Но теперь он нанял новую певицу. Это очень хорошо, поскольку завтра мы уезжаем на фестиваль.
Бастиан пребывал в абсолютной растерянности.
– Фестиваль?
Где-то в глубине души он подозревал, что пианисту эта ситуация кажется весьма забавной.
– Да, фестиваль «Прованс-ан-Вуа». Мы – наша труппа – будем исполнять новую оперу. Я режиссер-постановщик, а Сара поет заглавную партию сопрано. Это очень сложная роль. – Тут насмешка исчезла из его интонаций. – Надеюсь, она не сорвала себе голос безумной арией Царицы Ночи. И что ей в голову взбрело? – Его рот изогнулся в ухмылке, а в голосе появились саркастические нотки. – Ума не приложу, с чего это она. Вы, случайно, не в курсе?
Глаза Бастиана сузились. Над ним насмехаются, и это неприятно. Но сейчас это наименьшее из зол.
– Мне надо с ней поговорить.
– Не думаю. Во всяком случае, я бы не рискнул. Никогда, никогда не видел ее такой разъяренной.
Бастиан едва слышал. Его сознание плавилось. И вдруг на ум пришел новый ужасный вопрос:
– Филип, мой кузен, он знает?
– Про Сару? Конечно. Ваш кузен всегда приходит на репетиции. Очень приятный молодой человек.
Бастиан, ничего не понимая, нахмурил брови. Филип знал, что Сабина на самом деле Сара? И она оперная певица? Почему он ничего не сказал, черт возьми?
Последнее он произнес вслух.
– Ну, это неудивительно. Саре не очень-то по вкусу притворяться Сабиной. Если об этом узнают, может пострадать ее оперная карьера. Фестиваль для нее последний шанс. Как и для всех нас.
Бастиан ничего не ответил. Слова застревали в горле.
«Она доверила правду Филипу, но не мне!»
От осознания этого стало больно.
– Мне нужно ее видеть.
Он решительно промаршировал мимо пианиста по узкому коридору, одновременно пытаясь как-то уладить сумбур в голове. Воспоминания о том, как он пришел к ней в первый вечер, всплывали одно за другим. Его лицо окаменело. Ложь, все ложь.
Бастиан толкнул дверь в ее гримерку. Сара быстро повернулась.
– Убирайся! – завопила она.
Бастиан остановился.
Она снова закричала:
– Ты слышишь меня?! Убирайся! Забирай свои идиотские обвинения и уходи!
Она кричала так громко, глаза горели тем же ядовитым изумрудным гневом, который сверкал несколько минут назад, когда она изливала злость на него в арии.
– Почему ты не сказала мне, что ты не Сабина?
– А ты почему не сказал, что считаешь меня скользкой шлюхой, которая пытается охмурить твоего драгоценного кузена?!
Его лицо потемнело.
– Да как я мог тебе это сказать? Я же пытался вас с ним разлучить! Послушай, Сабина.
– Я не Сабина!
Сара швырнула в него расческу. Та, не причинив вреда, отскочила от его широкой груди. Той самой груди, к которой она прижималась в экстазе и в которую теперь хотела стучать кулаками в порыве злости на то, как он думал о ней.
Что сделал с ней.
«Он увлек меня в свою постель и любил меня, я была как в раю, а на самом деле это оказалось отвратительной ужасной интригой, призванной очернить меня в глазах Филипа».
В хаосе мыслей боролись боль и ярость.
– Я не знал, что ты не Сабина. Не пытайся меня в этом обвинять! – выкрикнул Бастиан, рубанув ладонью воздух, и решил попытаться еще раз, теперь уже используя ее настоящее имя. – Послушай, Сара.
– Не смей произносить мое имя! Ты ничего обо мне не знаешь!
Выражение его лица изменилось. На самом деле кое-что он о ней уже знал. Он сделал мысленное усилие и извлек из обрывков сознания то, что требовалось. Воспоминание обожгло нервы.
Сабина она или Сара – не важно.
