Чудовище в плену красавицы - страница 17
Адам погладил ее по подбородку, вынуждая поднять голову. Кончиками пальцев провел по линии челюсти, потом по нижней губе. Затем он коснулся ее скулы, нежной ямки за ухом и перешел к шее, отчего Белль затрепетала.
Прикосновение его мощных ладоней к такому деликатному месту должно было ужаснуть ее или, по крайней мере, отпугнуть. Какое там! Напротив, ей захотелось раствориться в его прикосновениях и вдохновить на более решительные действия.
Она купалась в его силе и мощи, и никакого разумного объяснения этому не находилось.
Их взгляды встретились. Глаза Адама на той фотографии лучились от счастья, а теперь были мрачны. Белль подняла руку и коснулась его грубой щеки, а потом отдернулась.
Адам крепко сжал ее пальцы и положил их на то место, где они были. При этом на его лице застыло требовательное выражение.
Они стояли друг напротив друга, и обе ее ладони были прижаты к его лицу. Большими пальцами она коснулась уголков его губ, и из его груди вырвался рокочущий звук — нечто среднее между урчанием и рыком.
Белль снова коснулась его шрама, но на этот раз не отпрянула. Адам притягивал ее. Он заставил ее забыть о замкнутости и задать вопрос самой себе — о том, чего она по-настоящему хочет.
Положив руки ей на бедра, Адам прижал девушку к себе, а она продолжала ласково гладить его лицо.
Ее палец скользнул по грубому шраму, который пересекал бровь и задевал край глаза.
— Ты хорошо видишь? — спросила она.
— Да, мне повезло. Хотя про аварию трудно сказать «повезло»…
— Если бы ты потерял зрение, было бы гораздо хуже.
— Честно, я бы не переживал. До недавнего времени смотреть мне было не на что.
Белль стало приятно. Разве Тони когда-нибудь делал ей такие комплименты? Даже если делал, они ей не запомнились. Да и поцелуи с ним напрочь стерлись из памяти.
Однако она до мельчайших подробностей помнила, как целовался Адам. Это было нечто совершенно новое.
— Находясь во мраке, я уже и забыл, что могу видеть, — признался он. — Ты и твоя красота напоминают мне об удовольствиях, которые остались в мире.
Адам имел в виду секс. Конечно, не могло быть и речи о серьезных и продолжительных отношениях. В любом случае она не могла оставить свою прежнюю жизнь, отца… Выйти замуж за принца маленькой островной страны? Которого она едва знала? Ни за что.
— Адам… — пролепетала она, не зная, что еще сказать.
Эмоции захлестнули ее. Белль хотелось сказать, что он вовсе не уродлив. Может быть, он и правда был чудовищем, но сейчас ее это не заботило. Слова исчезли, но страсть лишь усилилась. Держа лицо в ладонях, Белль встала на цыпочки, склонила его голову к себе и прижалась губами к его губам.
Мгновение спустя Адам взял ситуацию под контроль. Он крепче обхватил ее за талию и прижал к книжной полке, которая впилась ей в поясницу, но Белль не обратила на это никакого внимания. Сейчас ее волновали лишь его жаркие цепкие губы.
Его руки были очень активными. Он провел ладонями по ее изгибам, обхватил ее груди и большими пальцами накрыл соски. Охнув, она выгнулась, даже не заметив того, что угол книги врезался ей в плечо.
Ни один мужчина так не ласкал ее…
Ведь она девственница, она должна хотя бы… испытывать страх перед первой близостью. Но никакого страха она не испытывала. Ее словно затягивало в какой-то сумасшедший водоворот.
Его ладони спустились вниз, он прижал ее бедра к своему напряженному телу, к наглядному свидетельству его страсти. Она сцепила руки за его шеей и прижалась к нему теснее.
Его пальцы скользнули под ремень ее джинсов, и с замиранием сердца она следила, как они пробираются к ее шелковым трусикам. Между ног у нее стало влажно. Интересно, Адам ощутил это сквозь белье?
Белль забыла и о страхе, и о смущении. Оставалось лишь ослепительное желание, которое Адам пробуждал в ней своими прикосновениями. Приникнув к нему, Белль двигала бедрами одновременно с движениями его руки.
Белль не переставая дрожала, а Адам продолжал атаковать ее, медленно и страстно целуя, лаская ее языком. Он поглаживал ее между ног, усиливая возбуждение до предела.
Проникнув под ткань трусиков, его палец нащупал влажное лоно и не спеша двинулся вперед, для облегчения используя ее смазку.
И тут Белль сдалась. Она резко дернулась, и ее накрыли волны оргазма, а потом по телу разлилось наслаждение. «Больше не могу», — подумала она, но вслух не сказала ни слова.
Адам подался вперед и погрузил палец глубже — до того неожиданно, что она вскрикнула.
Белль словно разорвало, и она превратилась в какие-то искрящиеся блестки, выкрикивая его имя вновь и вновь, цепляясь за его плечо, пока ее не поглотило чувство освобождения, полностью обессилив тело.
Когда все кончилось, ее горло болело от бесконечных криков.
Усилием воли Белль посмотрела в глаза Адама и покраснела, увидев в них неприкрытый голод. Теперь все было ясно! Почему женщины теряют голову от страсти, почему проводят ночи с такими, как Адам, и забывают обо всем.
Она вырвалась из его объятий и отстранилась.
— Трудно дышать, — выдохнула она.
Он отпустил ее и отошел, подняв руки, словно хотел доказать, что не посягает на ее свободу.
Глаза Белль наполнились слезами. Она почувствовала себя голой, хотя была полностью одета. Адам не видел ее тела, но узнал нечто более интимное — то, что она старательно скрывала даже от себя.
— Хочу кофе, — выдавила она.
И рванула из комнаты, оставив позади первого мужчину, с которым познала страсть. Первого, кто заставил ее перестать бояться саму себя.
