Положи себя под елку - страница 12
-Ленка? Ты чего здесь? Ты же вроде с Коробовым?
-Вань помоги, а? Я от Коробова и прячусь!
-Ты с ума сбрендила? Если этот захочет, то из под земли тебя достанет.
-Этот не захочет, Вань. – На глазах появились слезы. – Совсем не захочет.
Видимо на моем лице было написано нечто, из-за чего мне сказали:
-Держи ключи. Девяносто пятая квартира. Там Гришина девушка живет. Они вчера на две недели в Тай улетели. Просили присмотреть за хомяком. Так что держи и присматривай. Продукты занесу вечером. Продержишься?
-Спасибо, солнышко мое. – Порывисто обняла ангелочка.
-Ну вот, я солнышко, а плачешь по другому. – Ванька почти сердито отодвинул меня от себя. – Ленка, если он тебя не найдет, переезжай ко мне. Нафиг этих буржуев. Заживем с тобой в свое удовольствие.
-Спасибо, Вань, - прошептала я, - но я, наверное, не смогу.
Я поцеловала друга в колючую щеку и побежала на этаж с девяносто пятой квартирой. Нашла, распахнула дверь. Обычная однокомнатная хрущевка. Скинула с себя сумку в прихожей. Сняла зимние кроссовки и прошла на кухню. Там стоял вольер с хомяком. Я постучала по стеклу.
-Привет. Тебя как зовут? Не знаешь? Я тебя Вадимом назову. Хоть один у ног моих будет ползать, - грустно хмыкнула. – Не могу я без него, понимаешь. – Уселась на пол рядом с клеткой. – И с ним не смогу, если он другую любит. Или маньяк какой… Влюбилась, наверное.
Я просидела у стены с хомяком до вечера, плакала, смеялась, иногда дремала, пока в дверь тихонько не постучали. Поднялась, и поняла, что сидела все это время в пуховике. Быстро его сбросила и пошла открывать дверь. За порогом стоял Ванька с двумя пакетами еды. Быстро отодвинул меня от двери, занес пакеты на кухню и сказал:
-Захарова, ты бы умылась что ли. – Впихнул меня в крохотную ванную. Я посмотрела в мутное зеркало и ужаснулась. Лицо в жутких разводах туши. От прически из-за бурной ночи и не менее бурного утра осталось одно название. Кожа бледная, из-за слез все в красных пятнах. Да уж, такую даже Ванька не захочет.
Я заперла дверь, быстро разделась и встала под душ. Тугие струи по-тихоньку возвращали энергию в тело. Стало немного легче. Я переживу. Я смогу. Я сильная. Пусть больше не полюблю, пусть всю жизнь одна буду, но я буду стараться жить нормально.
Закуталась в полотенце, и в висящий рядом мужской халат. Вышла из ванной и направилась на кухню. Ванька стоял у плиты и что-то самоотверженно готовил. Глянула через плечо. Макароны по-флотски. Я обняла его сзади за плечи. Он развернулся ко мне лицом и быстро прижался к губам. А я…. я отодвинулась. Мне после Коробова все отрезало. Мне было мокро, холодно, липко и противно.
-Прости, Вань, - прошептала, - я не смогу. – Подняла глаза, полные слез, - никогда не смогу.
Ванька понимающе кивнул, и молча, отвернулся к плите. Я же ушла в комнату, посмотрела на расправленный диван, сдернула с кресла плед, завернулась в него и прилегла на край. Дальше не помню, видимо уснула.
Проснулась я уже утром. Часов в восемь. Прошла на кухню, там стояли вчерашние макароны, на столе лежала пачка печенья, в холодильнике масло и молоко. И записка : «Если что-то понадобится, приходи». Ну, до нового года мне точно ничего не понадобится. В комнате стоял старенький ноутбук. Включился. Я перепроверила свою дипломную работу, и решила отнести ее в деканат заранее. Двадцать пятого декабря. Я точно знала, что мой куратор до обеда будет находиться там.
О Коробове старалась не думать. Но где там. Как только разобралась с дипломной работой, мысли тут же вернулись к нему. И уже помешивая макароны, я вспомнила то, что мне не давало покоя. Мы не предохранялись. Совсем. И я в первые двадцать четыре часа не приняла «от всего предохраняющую» таблетку. Вот дура. Сейчас поздно уже. Уже жуя макароны на кухне, представила ребенка от моего сероглазого. И поняла, что хочу от него ребенка. Что бы не случилось. Хочу маленького сероглазого человечка, который будет прижиматься ко мне и называть мамой. Так, диплом я получу через месяц-два. Работу, думаю, тоже найду. Если что, родители в первое время не оставят. Проживем. Выживем.
Пообедав и вымыв посуду, снова пошла в комнату. И тут увидела газету. Видимо Ванька вчера принес. Развернула и тут же села в кресло. На главной странице была фотография меня и Коробова, прижимающегося ко мне в танце. Причем моего лица практически не видно, зато его видно абсолютно все. Как он, прикрыв глаза, и зарывшись в мои волосы, держит меня двумя руками, как самое большое в мире сокровище. И заголовок: «Кто она, тайная невеста господина Коробова». Я опять разревелась, съезжая с дивана на пол. Если я так каждый раз буду реагировать на его фото в газете, я просто не выживу. Мне определенно нужна помощь Альки. Но боюсь, что ее телефон прослушивают. Поэтому нужно дотерпеть до завтра. Сдам дипломную в деканат, и тогда уже нам не страшен сероглазый Коробов.
Я осторожно вынырнула из квартиры. На лестничной клетке никого. Лифт не стала вызывать. Не люблю я их. Выскользнула из подъезда. Снова никого. Направилась в универ. Благо всего два квартала. Быстро добежала до входа, оглянулась. Никого. Похоже у меня паранойя. На то, чтобы сдать дипломную руководителю ушло еще полчаса. В итоге он махнул на меня рукой, выдав предварительное «сдала». И сказал приходить за дипломом через месяц.
Я счастливая выскользнула из кабинета, и тут же наткнулась на Маринку. На мрачную Маринку.
-Захарова, если ты брата моего бросить решила, то чего ему об этом не сказала?
-Марин, ты чего? – Я предсказуемо начала оправдываться. - Это он молчит, как партизан. Любит деваху, какую-то левую, и молчит. Я то здесь причем? – И чего это я мямлю и оправдываюсь?
