Моя любой ценой - страница 12

– Я не беру женщин силой. Необходимости не было, – саркастически ответил он. – И не надо изображать перепуганную девственницу.

– Я девственница! – выпалила она в гневе.

Карим замер, бросил полотенце и повернулся к ней.

– Как? – только и выговорил он.

Его голос звучал ровно, но взгляд был таким напряженным, что все ее внутренности свились в тугой горячий узел, а сердце падало и подпрыгивало, она сама не могла понять – от страха или от возбуждения.

– Что вы имеете в виду – «как»? – возмущенно переспросила Галила. Она не собиралась стыдиться своей девственности. – Как все. Не было секса.

– Вам двадцать пять.

– Двадцать шесть.

Он слегка помотал головой, будто не понимал ее слов.

– Вы не были с мужчиной?

– Ну… Я ходила на свидания. Встречалась с несколькими парнями. Я не то чтобы совсем неопытная.

Но ее отношения никогда не были по-настоящему близкими прежде всего потому, что она этого не хотела. Она позволяла мужчинам поцелуи, иногда – рискованные объятия. Она, конечно, знала, что происходит между мужчиной и женщиной. Честно говоря, этот процесс казался ей, с одной стороны, невероятно интимным, но с другой – немножко смешным.

– И что же, разве вам не было любопытно?

– Было, конечно, – дернула плечом Галила, пытаясь скрыть смущение под напускной уверенностью. – Но я же не могу просто переспать с мужчиной только для того, чтобы понять, как это. Это все равно что сразу заглянуть в конец книги, чтобы узнать, чем кончится. А как же сама книга?

Карим шумно выдохнул. Удивленное выражение, казалось, намертво приклеилось к его лицу.

– Что? – спросила она требовательно.

Она всегда ждала чего-то большего. Гораздо большего, чем те теплые чувства, которые ее парни обычно вызывали в ней. Даже если те окружали ее обожанием и носили на руках – ей этого было недостаточно. Ей нужно было что-то большее.

Карим смотрел на нее недоверчиво.

– Прошлой ночью вы пригласили меня в свою спальню, – напомнил он.

– Я была пьяна, – неуверенно ответила Галила, хотя это была неправда. С ним все было иначе. С ним она чувствовала то самое «большее», которого ждала всю жизнь. По крайней мере, так ей казалось вчера вечером. А теперь она совсем запуталась и не могла понять собственных чувств.

Он усмехнулся и направился к ней. Галила в тревоге отшатнулась, но он крепко схватил ее за плечи и не отпускал.

Она в тревоге замерла.

– Вы чуть не наступили на наш ужин, – снова усмехнулся Карим и отпустил ее.

Он сел на ковер перед скатертью, она устроилась с противоположной стороны.

– Вы надо мной смеетесь?

– Нет, – ответил он, потянувшись к блюду с оливками. – Скорее над нами. Скажите мне сейчас правду. Вы действительно девственница?

При слабом свете фонаря его черные зрачки казались огромными, а шоколадная радужка – совсем маленькой.

– Действительно, – ответила она, сама поражаясь тому, как тонко и застенчиво прозвучал ее голос.

Карим съел еще одну оливку, по-прежнему наблюдая за ней.

– Вы несколько лет жили в Европе. Думаю, вам случалось напиваться и раньше.

Галила проигнорировала его прозрачный намек, но спросила:

– Откуда вы знаете?

Он пожал плечами и стал придирчиво выбирать себе кусочек мяса, но она понимала, что это всего лишь уловка.

– Любите посплетничать? – не отступала Галила.

– Мои советники давно поставили вас в список потенциальных невест. Мы всегда считались перспективной парой. Думаю, что в Халии думали так же. Ваш отец никогда не предлагал меня в качестве жениха, когда обсуждал с вами возможный брак? Откровенно говоря, я очень удивлен, что вы все еще не замужем. Не говоря уже о девственности.

– Разные имена всплывали, ваше в том числе, – призналась Галила. – Но я не собиралась замуж и потому никогда не удосуживалась посмотреть фотографии или прочитать чью-то биографию. Моя мама меня в этом поддерживала. Она всегда говорила, что мне не нужно спешить с замужеством.

– Почему? Это кажется странным.

Гадила пожала плечами и попыталась усесться поудобнее, но ерзала, будто сидит на острых камнях. Воспоминания о матери всегда вызывали у нее дискомфорт.

Карим протянул ей подушку.

– Спасибо, – пробормотала Галила и сунула ее под бедро.

– Неужели вашу мать не устраивал ни один жених? Или она была против именно нашего брака?

– Это вообще не имело никакого отношения к женихам.

Она принялась преувеличенно тщательно расправлять ночную сорочку на коленях, пряча от него глаза. Она не хотела, чтобы он угадал те смешанные чувства, которые она испытывала к своей матери. Это был слишком личный вопрос, чтобы обсуждать его с посторонним. Она не была пьяна сегодня вечером и хорошо запомнила урок – он готов был использовать любую информацию в свою пользу.

– Она очень тяжело переживала то, что начала стареть. И хотела как можно дальше отсрочить момент, когда ее будут звать бабушкой.

Речь шла не о благополучии ее дочери, а об имидже королевы Намани. Но поскольку это позволило Галиле сохранить свободу, она была благодарна матери.

– Карим, – сказала она, впервые обратившись к нему по имени и удивляясь тому, как нежно оно прозвучало. – Я – современная женщина.

Вы не можете ожидать, что я отдам вам свою девственность только потому, что вы объявили перед горсткой бедуинов, что мы женаты.

– Галила, – сказал он таким тоном, что ей показалось – он передразнивает ее, но ласково. – Вы таяли в моих руках даже тогда, когда ваши чувства были притуплены бренди. Теперь ваш трезвый мозг сожалеет о вашей импульсивности, но я думаю, когда мы окажемся в постели, нас невозможно будет оторвать друг от друга. Вы отдадите мне свою девственность не потому, что мы женаты. А потому, что вы этого хотите.