Сердцеедка на миллион долларов - страница 21
— Неужели ты не хочешь дать себе время привыкнуть к новому положению? Ты сильно шокирована, Брук.
— Я не могу допустить, чтобы это висело у меня над головой как дамоклов меч.
Он медленно кивнул.
— Справедливо. Тогда знай, ты не в одиночестве. Я буду с тобой, когда ты расскажешь им все.
Она запротестовала, представив, какая буря разразится.
— О боже, нет. Это ужасная идея. Я не собираюсь рассказывать им о тебе.
— Не глупи. Мы уже выяснили, что я могу противостоять твоей матери. Кроме того, рано или поздно правда выйдет наружу.
Несмотря на скептицизм, она кивнула, соглашаясь.
— Если ты настаиваешь. Только потом не говори, что я не предупреждала.
Остин отвез Брук домой. Высадить ее у родительского дома оказалось сложнее, чем он ожидал. Он уже чувствовал, что она принадлежит ему, поскольку собирается стать матерью его ребенка. Это много значит.
На следующее утро он встал, сразу подумав о том, удалось ли ей поспать больше, чем ему. Душ почти не помогал компенсировать последствия бессонницы. Остин побрился и тщательно оделся, не желая давать Гудманам ни единого повода смотреть на него сверху вниз. Не ради него самого, а ради Брук.
Остин уже увидел, как мать относится к дочери. Не нужно быть гением, чтобы сделать вывод, что такой мужчина, как он, никогда не войдет в список подходящих мужей для Брук.
Брук настояла на том, чтобы самой все рассказать, поскольку знала, как обращаться с матерью и отцом. Он неохотно согласился.
Дом Гудманов выглядел внушительно и роскошно. Будучи архитектором, Остин прекрасно разбирался в качестве и ценах всего, что связано со строительством. Да уж, семья Брук не жалела средств. Интересно, Брук живет здесь с рождения?
Он позвонил, служанка в униформе впустила его и провела в столовую. Слуги накрывали завтрак. На обеденном столе красовались фарфоровый сервиз, хрустальные бокалы, приборы из старинного серебра. Все это переливалось в лучах солнечного света, попадавшего в комнату сквозь французские окна.
Брук встретила его с улыбкой, хотя за ней крылось напряжение. Гудманы были холодны, но вежливы. Как только они сели за стол, Саймон Гудман обратился к Остину:
— Моя жена сказала, что вы выполняете временную работу для Гаса Слэйда.
Он явно сделал акцент на слове «временную».
— Да, сэр. Точнее, для Техасского клуба скотоводов. Я веду строительство.
— А у вас есть соответствующие навыки?
Остин проглотил гнев.
— Ученая степень в области архитектуры и многолетний опыт работы в строительном бюро в Далласе.
— Но сейчас вы больше не работаете в этом бюро?
— Папа!
Возмущенное восклицание Брук ни на что не повлияло. По какой‑то необъяснимой причине Маргарет Гудман молчала. Странно. Остин внутренне вздохнул.
— Когда заболела моя жена, ей понадобился постоянный уход, и я уволился. Она умерла шесть лет назад, и все это время я переезжаю с места на место.
Брук встала так резко, что стул задрожал. Она посмотрела на отца.
— Не могу в это поверить. Ты заставляешь меня краснеть, потому что ведешь себя ужасно грубо. Остин — мой друг. Он не заслуживает испанской инквизиции.
Мать Брук махнула рукой.
— Садись и ешь, Брук. Ты никого не проведешь. Твой отец вправе задавать столько вопросов, сколько посчитает нужным. Ты привела Остина, чтобы убедить нас, будто безумно влюблена в разнорабочего, не так ли? А в качестве свадебного подарка мы должны отдать тебе наследство?
Повисла оглушительная тишина. Потом Брук откашлялась и заговорила:
— Я собиралась затронуть эту тему более мягко. Да, мы с Остином собираемся пожениться, хотя еще не обсуждали церемонию. Я даже не знаю, хочу ли большую свадьбу, а говорю это вам, потому что вы — мои родители, и не жду, что вы за все заплатите.
Бедная Брук выглядела измотанной. Остин проглотил кусочек печенья, который угрожал впиться ему в горло.
— Я вполне способен оплатить свадьбу. Брук нуждается в вашем благословении и поддержке. Она любит свою семью и хочет, чтобы вы приняли ее решение.
Он говорил твердо, чтобы Маргарет и Саймон почувствовали, что это ультиматум. Или они обращаются с Брук хорошо, или ее теряют.
К сожалению, мать Брук отказалась сдаваться без боя.
— Пожалуйста, поймите нас правильно, мистер Брэдшоу. Обязанность каждого родителя — защищать своего ребенка от охотников за наследством.
Это прозвучало вопиющим оскорблением, хотя при этом почти смешно. Как у столь ужасной женщины могла появиться такая добрая и открытая дочь.
К счастью, Остину всегда нравилась хорошая битва.
— Поэтому, уверен, вы поймете, что моя обязанность — сделать Брук счастливой. И клянусь Богом, я приложу для этого все усилия.
Лицо Саймона приобрело уродливый багровый оттенок.
— Вы не знаете, с кем имеете дело, Брэдшоу.
— Я знаю, что вы шантажировали свою дочь. Сделали ее пленницей в родном доме. Намеренно мешали ей устроиться на работу. Отказались признать, что она взрослая и заслуживает уважения.
Маргарет хлопнула кулаком по столу, ее взгляд буквально испепелял его.
— Вон, — прошипела она.
Остин посмотрел через стол на Брук и улыбнулся ей, пытаясь передать свою бесконечную поддержку и сострадание.
— Хочешь, чтобы я ушел, дорогая?
Брук встала, слегка пошатываясь, вытерла губы белоснежной дамасской салфеткой.
— Да. Но не сейчас. Через минуту мы уйдем вместе. — Она смотрела то на мать, то на отца, откашлялась. В ее глазах блестели слезы. — Мы с Остином поженимся. Это случится очень скоро. После этого я подам иск в суд о получении моего наследства. Вы же знаете, что оно принадлежит мне по праву. Ваши попытки помешать мне выглядят подло и мелочно.
