Бесценный приз - страница 25
Отпустив ее, он сел на место. Чем дальше от нее, тем лучше.
— Что это? — Он ткнул пальцем в салфетку.
— Список дел на неделю, — ответила Оливия. — Я наводила справки о Ко-Ланте.
— А я думал, ты будешь целыми днями валяться на пляже и наслаждаться солнышком…
Лучше всего, если она будет лежать на песке в узеньком бикини; еще лучше, если она попросит его намазать ей спину кремом от загара.
Она решительно тряхнула головой:
— Может быть, мне никогда больше не удастся побывать в Таиланде, поэтому я должна посмотреть все. — Она отпила большой глоток и взглянула на исписанную салфетку. — Можно отправиться в джунгли, подняться в гору по пересохшему руслу водопада и спуститься в известняковую пещеру. По-моему, потрясающе!
— Знаю я эту пещеру, — ответил Адам. — Одно из моих любимых мест.
— Вот и отлично. Значит, туда мы и отправимся! Здесь есть еще национальный парк с маяком и масса всего другого. Завтра мне первым делом нужно будет купить подходящую обувь и одежду. Я ведь не планировала отдыхать.
— А что ты планировала?
— Встретиться с Зебом.
— Погоди, я ничего не понимаю. Что не так с твоей одеждой? Конечно, для пляжа не совсем то, что нужно, но…
— Ну вот, к примеру. — Оливия провела рукой от груди до талии. — Я все продумала, составляя ансамбль. Серые брюки и светло-серая туника… Цвета приглушенные, но не похоронные. Не угрожающие, не осуждающие.
— Значит, вот о чем ты все время думаешь?
— Что, прости?
— Когда я смотрю на свою одежду, я думаю, что на мне синяя футболка и бежевые брюки. А для тебя одежда как театральный костюм для роли.
— Нет.
— Тогда что для тебя одежда?
На самом деле Адаму казалось, что с помощью одежды Оливия отгораживается от мира. Для нее одежда играет роль брони.
— Я никогда не надену того, что мне не нравится.
— Это я уже понял. Но мне кажется, что вся твоя одежда подобрана с целью соответствовать той или иной роли.
На миг в ее светло-карих глазах мелькнуло замешательство. Видимо, он смутил ее. Она сделала большой глоток из бокала, осушив его почти до дна.
— Психологические бредни! — заявила она, с преувеличенной осторожностью ставя бокал на место. — Кстати, ты неплохо разбираешься в психологии — для человека, чей гардероб выбирают другие. — Она поставила локти на стол, положила подбородок на руки и посмотрела на него в упор. — По-моему, мне стоит тебя одеть. — Склонив голову набок, она рассеянно улыбнулась. — Ну вот… похоже, я ляпнула что-то не то.
— Ничего подобного. «Что-то не то» — это если бы ты предложила не одеть меня, а раздеть.
Ее смех оказался заразительным.
— Нет, правда, пошли вместе по магазинам. Будет весело!
Весело? Черта с два! А может, и будет… в конце концов, она же на отдыхе. Может быть, он уговорит ее купить узенькое бикини или короткие шорты, едва прикрывающие ее симпатичные ягодицы… Была не была!
— Ладно, согласен. Ты выберешь что-нибудь мне, а я тебе. Не хочу целую неделю смотреть на твои нейтральные наряды, призванные умаслить Зеба. Мне приятно находиться в обществе…
— Ну вот, приехали! — Оливия тряхнула головой, надув пухлые губы.
— Куда приехали?
— Ты снова хочешь хвастаться мной, как каким-нибудь трофеем.
— Оливия, ты о чем? — Он налил ей воды и придвинул бокал.
Она метнула на него воинственный взгляд:
— Неважно! — Она взмахнула бокалом, пролив воду. — Давай еще выпьем. Моя очередь, я угощаю!
— Ну уж нет. — Адам покачал головой. — Пока не объяснишься, никакого пива.
Оливия прикусила губу и пожала плечами:
— Сложный вопрос ты задал, Мастерсон. Ну ладно. Хочешь правду? Я тебе отвечу. Быть красивой — сложно, очень сложно.
— Ты что, издеваешься? Другие женщины готовы убить, лишь бы выглядеть как ты, а ты недовольна!
Оливия покачала головой:
— В красивых женщинах мужчин интересует только внешность.
— Не только. Все не так просто.
— Надувательство! Возьми, к примеру, нас с тобой. Правда, я выражаюсь в переносном смысле, потому что мы ведь не вместе… Но когда были… Когда ты был со мной…
— Туманно, но заманчиво. Продолжай.
— Вот, тебя… — она ткнула в него пальцем, — потянуло ко мне из-за моей внешности. Если бы я была уродкой, которая явилась в твой отель с сальными волосами и в платье из мешковины, я бы не произвела на тебя никакого впечатления.
— Неправда.
— Нет, правда. — Она погрозила ему пальцем. — А я выглядела в точности как охотница за миллиардерами. Твой единственный критерий — красота. «Блондинка или брюнетка… Высокая или низкая… дорога открыта всем. Единственный критерий Адама Мастерсона — красота: он любит, чтобы его спутницы бросались в глаза». И ни слова о душе, о личности. Так что… ха-ха! — я от своего не отступлюсь и закажу нам пива.
— Погоди, — фыркнул Адам. — Ты цитируешь статью из глянцевого журнала, а ее вряд ли можно принять за истину.
Оливия наморщила нос и осторожно налила себе еще воды.
— Ладно, святоша. Вспомни последних пять женщин, с которыми ты переспал. И скажи… они были красотками или нет?
Адаму вдруг стало душно; захотелось ослабить воротник, а ведь на нем даже рубашки не было. Последние пять женщин растянулись более чем на пять лет, но… да, все они были красотками. Правда, до слов Оливии он даже не задумывался о том, плохо это или хорошо.
— Мне действительно нравятся красивые женщины, — признался он. — Может, сделаешь скидку на то, что все они принадлежали к разным типам красоты?
— Не сделаю, — отрезала она. — Это лишь доказывает, что ты любишь разнообразие. — Она глубокомысленно кивнула. — А что было на этих красотках, когда ты с ними познакомился? Как они выглядели? Наверняка они были разодеты в пух и прах… и старались показать себя с самой выгодной стороны?
