Сверхдержава - страница 33
— Что же делать? Мне приказано избавиться от тебя. Но я не могу! Убийство противоречит моим убеждениям.
Эти слова сразу изменили отношение Эсмы. Она чуть ли не клещами вытянула подробности его биографии. Звали парня Карим Шахарти. Родился в городе Тебризе, в Иране, обучался у муллы. Отец его был мыслящим и просвещённым человеком, возглавлял факультет иностранных языков в университете. Научил сына английскому, чтобы тот мог читать классические произведения русской литературы в переводе — любимых Толстого, Гоголя и Достоевского. Мальчика так восхитило «Преступление и наказание», что он научил читать и сестру Фару.
Однажды Фара, теперь уже самостоятельная девушка, пошла на базар без чадры. Её схватили, жестоко избили и посадили в тюрьму. К счастью, Кариму удалось вызволить сестру и забрать её домой. В её акции протеста он винил себя.
Фара теперь уже не была красавицей, ей сломали нос и сильно покалечили. Ходить она смогла только через несколько месяцев, но больше никогда не проявляла беспечность и жизнерадостность.
Карим потерял веру в исламское правосудие.
Как-то приятель рассказал ему о человеке, который за деньги мог переправить их на Запад. Карим принял решение. Под покровом ночи друзья уехали из Тебриза. Поездка оказалась тяжёлой. Четыре дня они тряслись в грузовике по пустыне, зажатые, как сельди в бочке, среди преступников и прочего сброда, без единого глотка воды.
Машина пересекла Турцию, довезя их до Стамбула. Затем беглецы перешли плохо охраняемые границы на севере и направилась в Грецию. То грузовиком, то поездом, таясь и прячась, они наконец миновали Балканский полуостров и добрались до Австрии. Охранники обнаружили их на железнодорожной станции. По ним стали стрелять, друга Карима тяжело ранили. Он умер на следующий день.
Самому Шахарти удалось пробраться во Францию и устроиться на работу в ресторан в Тулузе. Для экономии он спал в амбаре. Там его обнаружили и избили французские фермеры. Парень украл на ферме велосипед и покатил в сторону Парижа. Работал уборщиком в Сорбонне, где познакомился с приятным стариком, евреем, который разрешил ему разделить одну из комнат в его доме с уже жившим там хромым религиозным иранцем, воплощением терпения и смирения. В его арсенале хватало абсурдных шуточек, и он довольно быстро сумел заново обратить Карима в исламскую веру.
Иранец познакомил его с группой молодых мусульман, подрывавших западные политические устои. Периодически к ним присоединялся моряк, Сэмми Бахтияр, родившийся на Западе. Он рассказывал Кариму о странах, в которых побывал, и утверждал, что в ЕС не найти места лучше Англии, где мусульмане оккупировали города и пригороды и занимали сильную позицию.
Сэмми с неприязнью относился к большинству членов их сообщества. Он называл их узколобыми фанатиками. Одни — гомосексуалисты, другие встречались с француженками и плохо с ними обращались. Карим и сам с горечью сознавал это.
С помощью своего старшего друга он пробрался на грузовое судно, направлявшееся в английский порт Харидж.
Дальше он в подробностях поведал Эсме, как ехал в омерзительно грязных машинах, питался в отвратительных забегаловках, где ему приходилось жить и какое обращение терпеть — обо всём, что случалось с ним до того, как на него снизошло чудо любви. Карим с такой одержимостью пускался в описание подробностей, что это передавалось Эсме. Она словно губка впитывала его слова и чувствовала, как в ней возрождается духовность.
Карим осознал, что мусульмане, живущие в Англии, в основном заняты зарабатыванием денег, и вера снова угасла в нём. Потом он где-то услышал, что в Ирландии живётся намного лучше, и отправился в Дублин, где присоединился к интернациональной группе — отъявленным нарушителям правопорядка. И мужчины и женщины сильно пили. Они разрабатывали план убийства президента Евросоюза. Карим увидел в новостях фотографию Эсмы, открывшей ресторан на пике Эвереста, и в тот же день заметил её у входа в гостиницу «Килберкилти».
План её похищения был придуман мгновенно. Хотя Карим с трудом представлял, как поступить с пленницей. И вот теперь они находились в подвале полуразрушенного дома на побережье.
Потребовалось немало времени, чтобы описать все события его жизни. Эсма и Карим не обращали внимания на смену дней и ночей, сидя в своём подземелье. Девушка восприняла его историю как легенду о стойкости и противостоянии мировой тирании. Она призналась себе, что никогда не слышала ничего подобного. В её сознании хаотично перемешивались виды Тебриза, огромные мечети Стамбула, грузовики, подпрыгивающие на колдобинах балканских дорог, трясущиеся вагоны поездов, кухни Тулузы, окрестности Сорбонны, маленькая деревянная комнатушка и её хромой постоялец. Воображение опытного ресторатора позволило ей отведать вместе с Каримом тухлой рыбы, несвежего мяса, гнилых овощей, перезрелых фруктов, которые он, как паршивая собака, подбирал где придётся до того, как состоялась его знаменательная встреча с Эсмой, долгожданная радость.
Она поняла, что всей душой полюбила этого одинокого беспокойного человека. Чувство поразило её, как гром среди ясного неба.
И даже более того: таких сильных чувств она не испытывала даже к Виктору. Её душа болела за несчастного исламского парня. Ему нелегко пришлось в этой жизни, и он всегда был одинок.
Рассказ о смерти друга на австрийской сортировочной станции настолько взволновал его, что Эсма, стала гладить его по голове, чтобы успокоить. Карим прижался головой к её груди. Их физические желания вырвались на волю, словно тигр из клетки.
