Ночная охотница (ЛП) - страница 30
Бишоп ощутил, как тень набежала на его лицо и исчезла.
- Церковь полагала, что таким образом нам будет проще помнить свое место, и заклеймила нас серебряными крестами.
- И это оставило шрам?
- Мы горим. Мы можем исцелиться, но серебро воспламеняет нас снова... - Ты последний человек, с которым мне стоило бы делиться подобной информацией.
Он ожидал, что это позабавит ее, но она выглядела грустной, словно ребенок, которого стукнули по руке, когда он потянулся за конфетой.
- Ты думаешь, что все, что ты скажешь, я собираюсь использовать против тебя.
- Какой же ты была бы охотницей, если бы не использовала слабости врага.
Марика наклонила голову. Ее коса упала с гулким стуком , задев стул на котором она сидела.
- Ты думаешь, что я считаю тебя врагом?
- Не смотря на наше временное перемирие, я полагаю, что вряд ли твое мнение изменилось настолько радикально, чтобы как-то иначе, относиться ко мне и моему виду.
- Как относительно твоего мнения обо мне?
Он слегка улыбнулся.
- Я жду, предоставишь ли ты мне повод изменить его.
Она кивнула, похоже, его ответ удовлетворил ее.
- Что случилось после вашего прихода в церковь? Вы изменились?
Он пожал плечами.
- Отчасти. Мы позволили им клеймить нас и дать нам другие имена. Какое-то время мы были у них на службе. Санти первым покинул ее. Он сказал, что не собирается тратить целую вечность, казнясь за то, кем он стал. Ему казалось, что церкви нравилось унижать нас.
- Ты согласился с этим.
- Через какое-то время. К тому моменту и Рэйгн покинул нас. И Тэмпл уже готовился стать хранителем чаши, и скрыть ее подальше от людских глаз.
- Почему вы не отдали ее церкви, чтобы спрятать?
Он глянул на нее так, что она поняла, что он думал по этому поводу.
- Даже если бы мы и доверяли церковным фанатикам, всегда имелся шанс, что кто-то выкрадет ее.
- В конце концов, это мы ее нашли.
- Значит, ты покинул церковь и вы с Санти превратились из некогда близких братьев в фактически малознакомых людей.
- Нет. Мы никогда не станем просто знакомыми.
Он не мог объяснить ей природу удерживающей их с Санти взаимосвязи. Эта была связь, которая никогда не порвется, лояльность у которой нет срока давности.
Какое-то время она просто смотрела на него, по всей видимости, обрабатывая услышанное. Он терпеливо ждал ее следующего вопроса. Но он оказался неожиданным.
- И тебе нравится это?
Бишоп нахмурился.
- Быть вампиром?
- Пить кровь.
Вряд ли, это было бы первым, о чем он бы ее спросил.
- Я просто делаю это.
Он провел рукой по волосам.
- Я полагаю, это является частью существования вампира.
- Я полагаю, что это отвратительно.
Она не задумываясь, выдала свое мнение. Он отметил ее смелость.
- Является ли противоестественным то, что мужчина обладает женщиной?
- Прошу прощения? - Она смутилась, но Бишоп не ощутил девственного негодования.
- Для мужчины естественно пролить свое семя в женщину. Для влюбленных естественно желание ощутить друг друга разнообразными способами. Ты находишь эти вещи отвратительными?
- Нет, но это не одно и тоже.
Он пожал плечами.
- Это было настолько отвратительным для тебя, когда я сделал это? Я причинил тебе боль или сделал еще, что-либо, чтобы ощущать себя опозоренной? - Ему нужно было это знать.
Ему нужно было убедиться, что он не навредил ей.
- Нет.
Ее голос был очень тонок. Неужели и вправду ей понравилось это?
- Это довольно странно, учитывая, что ты ненавидишь и боишься этого - возможно ты более человечна, чем я предполагал.
Тень набежала на ее лицо, поскольку она понимала, что это вовсе не комплимент.
- Ты утверждаешь, что я не имею права осуждать тебя, только потому, что ты являешься вампиром, но, тем не менее, ты позволяешь себе осуждать меня, потому, что я являюсь человеком.
- Я осуждаю не тебя, а твои действия, которые да, иногда чересчур "человеческие".
- Я объяснила, почему я ненавижу вампиров. А почему ты так ненавидишь людей?
- Я вовсе не ненавижу людей, я не доверяю тем, кто стремиться уничтожить то, чего не в силах понять.
- Потому, что они схватили твоего друга?
- Потому, что они сожгли мой дом, изнасиловали и убили женщину, которую я любил.
Вряд ли бы ее лицо стало еще белее, даже если бы он выпил из нее всю кровь.
- Она умерла на моих руках.
Зачем он ей рассказывал это? Три прошедших столетия превратили это в трагическую историю, отдаленно относящуюся к его жизни, но она по-прежнему причиняла боль.
- Я просил ее согласия изменить ее, даже зная, что она не желает этого. Я сделал бы что угодно, чтобы поддержать ее. Я потерпел неудачу.
- Элизабетт.
- Ты знаешь ее имя.
Она не знала, что он был воином, но ей известно о Бетте. В конце концов, она стала местной легендой.
- Я видела ее могилу.
Марика не представляла угрозы для Элизабетт, но он все равно обеспокоился.
- Что ты там делала?
- Я потеряла ожерелье, когда боролась с тобой. Я возвратилась, чтобы найти его, и мне стало интересно, почему это место привлекало тебя, что ты пришел туда ночью. Я осмотрелась и обнаружила могилу.
- Я похоронил ее там, как только люди ушли, мне не хотелось оставлять ее одну в ночи.
- Есть истории, которые утверждают, что ты пожертвовал ею, чтобы спасти собственную жизнь.
Это не удивило его, но определенно возмутило. Он никогда бы не поступил таким трусливым образом.
