Невеста немедленного реагирования - страница 56

себя эту зажатость, но уточнять причины не стали.

Самый умный курс Академии не просто так обучался пять лет делать выводы из

минимума информации, чтобы понять – особо лезть в душу Вероники не стоит, тем более целой

толпой.

– Кстати, – вдруг вспомнил Морлей. – А ведь даже у нас на факультете случались казусы.

Вспомните, как нам Милонский рассказывал историю преподавателя зельеварения Глеба. Он ведь

тоже учился у нас, но его предали собственные товарищи.

– В смысле? – заинтриговалась Вероника. – Расскажите!

Симпатяга-пятикурсник попросил взглядом разрешения у остальных и, только получив

одобрительные кивки, продолжил:

– Магистр Глеб изначально обучался на аналитика. Причем отлично обучался, был одним

из лучших. Но на выпускных экзаменах что-то пошло не так. В общем, завалил. А дальше

произошло необъяснимое: лучшие друзья из тройки обвинили Глеба в загубленных жизнях и

карьерах, а после попытались отравить.

– Отравить человека с уникальным иммунитетом к ядам? – перебила шокированная

Вероника. – Они идиоты?

– А в тот момент никто о талантах магистра не знал. Дар проявился уже после

лошадиной дозы яда, которым отравили Глеба.

Вероника поежилась, представив ситуацию до конца.

Ей еще, выходит, повезло. Она-то изначально от дворянок ничего хорошего не ждала.

Они самодурные, мало ли что им в голову взбредет. А Глебу всадили нож в спину те, от кого он не

ждал. Неудивительно, что зельевар был малость поехавшим. После такого сложно сохранить

рассудок в здравии.

– Бедняга, – протянула фрейлина. – Теперь понятно, почему он такой странный. Я

надеюсь, виновные понесли наказание?

По рядам аналитиков пронеслось невнятное мычание.

– Нет, – произнесла Леся. – Усуарис и Клив – так звали товарищей Глеба по тройке, сразу

после покушения исчезли без вести. Над этой загадкой бьется каждый курс на протяжении уже не

одного десятка лет. Милонский задает ее в конце первого года обучения, а тем, кто разгадает,

обещает заочные высшие оценки по выпускным экзаменам.

– Может, скрылись во Внешнем мире? – сходу предположила Вероника. – Один из них

ведь был иномирянином.

Гипотеза вызвала у аналитиков снисходительные улыбки.

– Эта версия была одной из первых, но поиски в обоих мирах не увенчались успехом, –

объяснил Морлей. – Гораздо больший интерес вызывает сам факт их предательства. Попытка

убийства из-за заваленного экзамена и отчисления… всем нам это кажется сильно надуманным

мотивом для столь серьезного преступления. Вкупе с исчезновением, я думаю, что здесь что-то

явно другое.

– После истории с разбитым Горгулием, – встряла Леся. – У нас родилась другая версия

событий. Мы, правда, ее никому не озвучивали.

В ее сторону тут же послышалось гневное шиканье.

Зыркнув на сокурсников, Леся без капли смущения, словно великую тайну, поведала:

– Возможно, Глеб был психопатом с рождения и, провалив экзамены, окончательно

съехал с катушек. Убил сокурсников и инсценировал покушение на самого себя, заранее зная, что

выживет. Ну а тела… при его тяге к ядам и химии, он мог уже тогда изобрести что-нибудь эдакое

для растворения тел без остатка!

Бр-р-р! Вероника зябко поежилась, представив подобное, но преподавателя все же

решила выгородить:

– Уж слишком это жутко звучит! Да и наверняка было какое-то расследование

преступления. Не позволил бы ректор потенциальному маньяку преподавать в Военной

Академии.

– Вот то-то и оно, – подтвердил Морлей. – Глеба проверяли. А в материалах дела

фигурируют показания Трои Александровны. Она свидетельствует за невиновность зельевара. Мы

спрашивали у Филония, почему ее показания не подвергались сомнению, но он сказал, что

физкультурнице можно верить, а почему не уточнил.

– Да уж! – задумалась Вероника. – И все же я бы озадачилась, куда пропали его

сокурсники. Не бывает такого – был человек… а потом исчез. Есть же следящие заклинания и

артефакты.

– Лично я считаю, что они все же сбежали в один из параллельных миров, – Марлей

материализовал мел и доску, на которой нарисовал размашистую ромашку в пять лепестков. –

Возможно, в Пантеон, Олимп, Элементам или Нежить.

Называя каждый, аналитик убористо вписывал их названия в лепестки, а в последний

пятый внес Двадцать Королевств. В пустой сердцевинке расположился Внешний мир.

– Это еще что за картинка? – поинтересовалась озадаченная фрейлина, впервые услышав

незнакомые названия и увидев подобные художества.

Морлей хлопнул себя по лбу и принялся пояснять:

– Совсем из головы вылетело, что первокурсникам об этом не говорят. Да и вообще,

редко эта информация дальше аналитиков уходит. Всего есть шесть миров. Пять из которых между

собой никогда не пересекаются. А вот шестой, – он ткнул мелом в сердцевину цветка. – Внешний

мир является неким перевалочным пунктом между остальными. Для перехода в каждый нужны

особые условия и энергозатраты. Да и сами миры не очень дружелюбны к чужакам. Поэтому, сама

понимаешь, экскурсий туда не водят. Но я склоняюсь к мысли, что в случае побега, наши

недоучившиеся Усуарис и Клив могли рвануть именно туда. Желания и возможности искать их там

точно ни у кого не возникло. Из-за энергозатрат на обратный переход в Двадцать королевств,

никто не решится исследовать каждый из миров. Овчинка выделки не стоит.

– Выходит, можно наворотить кучу дел, а потом безнаказанно смыться? – чувство

справедливости Вероники негодовало. – И никто даже не кинется искать?