Отражения (СИ) - страница 95
— А как же твоя очаровательная спутница? Возражать не будет? — едва не заскрежетав зубами от бессильной злобы, выдавила из себя. — Или ваше радаманское высочество желает развлечений втроём?
Закатил глаза, мол, как мне такая чушь могла прийти в голову. Выносить мне мозги он предпочитает в интимной обстановке, тет-а-тет.
— Не стоит забивать свою хорошенькую серебристую головку мыслями о моей спутнице. Пойдём, солнышко. Покажешь, чему тебя научили в танцевальной школе. И если мне понравится, так уж и быть, тебя отпущу.
— Слушаю и повинуюсь, л'эрд, — обуздав ярость, наигранно улыбнулась и, когда Даггерти отвернулся, нащупала спрятанный в браслете атомайзер с чудо-спреем.
Вот и представилась возможность его протестировать.
Пока поднимались наверх, Рейн держал меня за руку. Наверное, опасался, что наплюю на подлый шантаж и попытаюсь смыться. Прикосновения его пальцев будоражили, мешали оставаться собранной и бесстрастной, привнося в душу смятение. Противоречивые чувства сменяли друг друга, словно картинки в старинном калейдоскопе, заставляя сердце то чуть ли не выпрыгивать из груди от сумасшедшего ритма, то вдруг замирать, совсем переставая биться.
С одной стороны, хотелось вырвать руку. С другой — чтобы крепче сжал, заставив хоть на короткий миг позабыть наши распри и то, где мы и почему он сюда явился с другой.
Воспоминание об очередном длинноногом трофее немного отрезвило. Я мстительно улыбнулась, представив, как уже очень скоро воспользуюсь своим суперсредством. Оставалось только дождаться удобного момента.
Толи Рейн бывал и раньше в ладарийском посольстве, то ли заранее разведал маршрут, но уже через каких-то несколько минут, миновав служебные помещения и просторные галереи, мы оказались возле приватных комнат, двери в которые символизировали воздушные занавески. Здесь царил полумрак, и обоняние щекотали приторно-сладкие ароматы благовоний.
Как выяснилось, пока что Рейн единственный желал уединения. Но ведь, как говорится, ещё не вечер. Сейчас вся эта радаманско-ладарийская братия покончите угощениями, порешает деловые вопросы и начнёт отрываться по полной. Мне следовало как можно скорее избавиться от общества Даггерти и вернуться к своим прямым обязанностям: обольщению посла. Пока он какой-нибудь другой красоткой не успел обольститься.
Комната, которую облюбовал для проведения «пытки» мой несостоявшийся благоверный, была пронизана атмосферой чувственности и неги. В этом оазисе увеселений гости его светлости могли не только полюбоваться на движения стройных, гибких фигурок, но и откушать изысканных лакомств.
Столик с ажурной резьбой, приставленный к низкому диванчику, ломился от обилия угощений. Наполнив свой бокал до краёв, Даггерти плюхнулся на подушки и замер в ожидании.
Не отрывая от меня откровенно-нахального взгляда (только из-за него одного иной раз хочется придушить мерзавца), его радаманское высочество, продегустировав игристый напиток — залпом, — деловито повёл бровью.
— Нашей синеокой красавице нужно особое приглашение? Или без вознаграждения мы не танцуем? Думал, у его светлости всё включено.
И почему у меня под юбкой не спрятан какой-нибудь бластер или на худой конец парализатор? С каким удовольствием я бы сейчас разложила шутника на молекулы! Только бы больше не слышать этот сочащийся ядом голос!
— Солнышко, можешь начинать, — провоцировал меня на срыв Даггерти. — Не терпится услышать, как звенят все эти монетки, украшающие твой тонкий стан.
— Перестань называть меня солнышком, — процедила сквозь зубы, ощущая себя взрывчаткой, готовой сдетонировать в любой момент. Пока же не способна была даже пошевелиться. Не то что танцевать.
Даггерти в ответ неопределённо хмыкнул, как бы говоря, что в кои-то веки не станет давать ложных обещаний. Потянулся к пышной грозди и, зацепив крупную виноградину, демонстративно отправил её в рот.
А я представила, как беру в руки эту самую вазу, полную сочных фруктов, и со всей дури опускаю её на голову кровопийцы. Но даже эта приятная во всех отношениях картина не смогла погасить мой гнев. Наоборот, с каждой секундной пламя внутри разгоралось, искало выход, и мне всё труднее становилось его сдерживать. До боли прикусила губу, пытаясь привести себя в чувство. Ну же, соберись! Сейчас действовать нужно очень осторожно. Достать атомайзер незаметно будет не так-то и просто. Только не тогда, когда тебя буквально пожирают взглядом. Такой, как Даггерти, точно заметит. А потому сначала врага нужно деморализовать. Чтобы он расслабился и потерял бдительность. Как это сделать?
Правильно, при помощи танца. Будем считать это генеральной репетицией перед выступлением для его светлости.
— Не знаю, как у тебя, а у меня времени навалом. — Приговорив энный по счёту фужер, коммодор расслабленно раскинул руки и, постукивая пальцами по спинке дивана, ядовито заявил: — Это ведь не я здесь… работаю. Поэтому можешь и дальше строить из себя античную статую. А я пока буду пить вино и любоваться своей вероломной невестой. Бывшей, — сделал ударение на ключевом слове. — Которой даже не хватило ума найти достойный предлог, чтобы расторгнуть помолвку.
Глубокий вдох, медленный выдох.
Успокойся, Шиона, не закипай. И не вздумай поддаваться на провокацию! Он просто хочет тебя взбесить и, как обычно, сделать крайней. Давай поломаем этому энергетическому вампиряке кайф и вообще не будем показывать ему никакой реакции.
