Сладкое зло - страница 15
— И все-таки не стоит тебе слишком на это надеяться.
Интересно, кому я это говорю — ему или себе самой?
Появился Скотт — он шел в сторону подвала, неся высоко над головой два стаканчика. Я стала кричать ему, прыгать и махать руками, он заметил и двинулся к нам. Его взгляд скользнул с меня на Джея, лоб наморщился. Подойдя, Скотт подал мне стаканчик.
— Спасибо, — сказала я.
Джей и Скотт кивнули друг другу.
— Что у тебя слышно? — Вопрос Джея прозвучал довольно прохладно.
— Да ничего особенного. А у тебя?
— У меня тоже.
Наступила тяжелая пауза. Надо же — я никогда раньше не замечала, что отношения между Джеем и Скоттом примерно такие же теплые и пушистые, как облезлая кошка. Но я ведь и не оказывалась с ними обоими в такой ситуации. Их ауры от злости сделались густо-серыми и злобно-колючими. Скотт сделал большой глоток из своего стаканчика, а я заглянула в свой. Там было что-то красновато-оранжевое.
— Что это вы пьете, ребята? — спросил Джей, пожирая глазами мой стаканчик.
— Я пиво. А для Анны смешал несколько соков. Никакого алкоголя. Так что, Анна, — Скотт обернулся ко мне, — ты готова спускаться?
У меня упало сердце.
— Понимаешь, — ответила я, — на самом деле я вернулась наверх, потому что сидячие места почти все заняты, а еще там курят какие-то сомнительные типы.
У Скотта вытянулась физиономия.
— Джей! — Мы все трое дружно обернулись на звонкий голос Кейлы, которая мчалась к нам. Она подлетела к Джею и прыгнула в его объятия. Джей рассмеялся:
— Ух ты! Что стряслось?
— По-моему, подъехала машина с той группой, про которую ты говорил.
— Ха! — Джей выпустил Кейлу, повернулся ко мне и скорчил смешную рожицу, высунув при этом язык. — Ну что, ненавистница, кто был прав?
Они взялись за руки и ушли, а мое сердце припустилось вскачь. С чего бы? У меня ведь нет желания снова увидеть Каидана Роува, так? Так. Кроме того, впервые в жизни мальчик проявляет ко мне интерес, и мне он тоже нравится.
У меня вдруг пересохло в горле, и я сделала большой глоток коктейля, который приготовил Скотт. Что за вкус! Кислый, терпкий, сладкий… и что-то еще — что? Я глотнула еще раз, принюхалась. Жгучего запаха спирта не было.
Третий долгий глоток — и тут я втянулась. При этом я осознавала, что в напиток что-то добавлено, но не могла — нет, не хотела — остановиться. Я ожидала, что запаникую, но вместо этого почувствовала, что успокаиваюсь. В конце концов, это очень даже неплохая вечеринка, а если на нее только что заявился самый пассивно-агрессивный, грубый и распутный парень во всей Джорджии, так я же не обязана с ним разговаривать.
— Что это за группа, о которой говорил Джей? — спросил Скотт.
— «Греховодники», его любимая.
— Гм. Никогда о такой не слышал.
К нам, перешептываясь и хихикая, подошли Кристин Миллер и Вероника из моей испанской группы. Они носили одинаковую стрижку — сзади короткую, а впереди пряди длиной до подбородка, — и у обеих были каштановые волосы, но у Вероники более темные, почти черные, с новыми короткими красными прядями. Вероника успела сильно опьянеть, ее цветная аура совсем затуманилась. Она обвила руками мою шею и испустила глупо-счастливый вопль. Язык у нее заплетался.
— Можно тебе просто сказать одну вещь, девочка? Ты самое чудесное маленькое существо всех времен! Я так рада, что ты здесь!
В нормальном состоянии я бы спросила себя, не издевается ли она, но в тот момент чувствовала себя так легко и жизнерадостно, что со спокойной душой приняла пьяные комплименты, и они мне даже понравились.
— Спасибо! — закричала я в ответ. — И кстати, у тебя чудесные красные пряди.
Глаза Вероники засияли.
— Боже мой! Тогда отныне ты моя лучшая подруга навек. Пошли танцевать!
Кристин вылупила на нас глаза.
— Погоди, — сказал Скотт. — Допей из своего стаканчика, чтобы не пролить содержимое на пол во время танца.
Отличная идея. Я выпила всё до последней капли и вручила пустой стаканчик Скотту.
— Пошли! Обожаю эту песню! — Вероника потянула меня за руку, и я позволила ей меня увести.
— Идем с нами, — уже на ходу крикнула я Скотту через плечо. Они с Кристин пошли следом, и мы все вчетвером добрались до комнаты, где был устроен танцпол. Там гремела музыка, и от мощных басовых нот дребезжали оконные стекла.
Ограничители, державшие меня, осыпались, словно детские кубики. Тут Вероника завопила — у-у-у-у, — и я, вскинув руки в воздух, подхватила клич. В голове все расплылось, я больше не различала цвета окружающих, и это казалось освобождением. Облачка были видны по-прежнему, но воспринимались моим мозгом как продолжения людей. В тот момент ничто не могло меня потревожить. Мне было безразлично, увижу ли я сейчас Каидана Роува, — даже он не смог бы испортить мне настроение.
Мы с Вероникой танцевали. Это было полнейшее и совершеннейшее счастье. Все вели себя любезно и совсем не обижались, когда я на них натыкалась. Восхитительно было ощущать рядом тепло человеческих тел. Я закрыла глаза и позволила бедрам двигаться в ритме музыки, наслаждаясь каждым соприкосновением.
Рядом с нами Кристин тихо разговаривала со Скоттом. До меня донеслись слова:
— Что, уже действует?
— Заткнись, черт побери! — прошипел Скотт.
Вероника поднесла к губам свой стаканчик, но тут на нее кто-то налетел и выбил его из ее рук.
— Тьфу! — сказала она, и мы обе, хохоча, повалились друг на друга. Смех у меня звучал как-то неправильно — легче и тише обычного, как будто я слишком спокойна, чтобы рассмеяться звонко и от души. Я заметила, какая мягкая у Вероники рубашка, и потерла ткань между пальцами.
