Сладкое зло - страница 73

Первым порывом был ответить, что это, мол, не ее собачье дело. Каидан им, очевидно, ничего не рассказывал, иначе бы Джинджер не пыталась дознаться у меня. Но я не видела большого смысла в том, чтобы грубить, и не хотела показаться уклончивой. Я надеялась завоевать их доверие.

— Мы впервые встретились два месяца назад, после одного из его концертов. Я тогда еще не знала, что существуют другие, такие же, как я. И даже не знала, кто я. Мой отец всю мою жизнь сидел в тюрьме, меня воспитывала обычная женщина, человек. Каидан объяснил мне те вещи, которые я, по его мнению, должна знать, и кое-чему научил. Он свозил меня на машине в Калифорнию, я встретилась там с отцом и поговорила с ним. В основном всё.

— Твой отец — Белиал, верно? — уточнил Блейк.

— Да.

— А почему Каидан решил тебя отвезти? — с интересом спросила Марна, склонив голову к плечу, как будто ей казалась странной сама мысль о Каидане, совершающем добрый поступок.

— Не знаю. Может быть, из любопытства. В какой-то момент он мне говорил, что ему хотелось разобраться, — как я поняла, убедиться, что я не представляю для него угрозы. Плюс Фарзуф предложил ему показать мне, что к чему.

— Да уж! — рассмеялся Блейк. Но никто его не поддержал, и Джинджер продолжила свое дознание.

— А почему вы в последнее время не общаетесь?

Я сглотнула и попробовала отвечать без эмоций, как если бы речь шла не обо мне. Как если бы в этом месте не зияла открытая рана.

— Потому что мы не друзья, нас ничто не связывает. Мы оба узнали то, что нам было нужно.

— Больше похоже на поматросил и бросил, — заметил Блейк. — Не думал, что Роув тратит время на сестер-исполинок.

— Нет, совсем не так. — Это прозвучало не очень удачно, как будто я оправдывалась.

— Совсем-совсем? — Джинджер недобро улыбнулась. — Устроили себе каникулы, катались вдвоем, а в койку, значит, не ложились?

И тут я вспомнила брошенное вскользь замечание Каидана, что единственная девушка, которой он отказал, была исполинкой. Прокурорский тон Джинджер и вся ее манера держаться заставили меня призадуматься. Возможно ли, чтобы Каидан говорил о ней?! Нет, никак.

— Нет. — Я чуть было не сказала «Мы ничего такого не делали», но вовремя спохватилась, что это была бы ложь, и оставила краткий ответ без уточнения.

— Верно, — фыркнула Джинджер.

Марна решила переменить тему.

— Так ты, значит, работаешь на Белиала, даже при том, что его здесь нет?

Я открыла рот и некоторое время так и сидела, не решаясь ответить, но затем все-таки сказала:

— Нет.

Все четверо уставились на меня с явным недоверием.

— Ну, как же, — стал подсказывать Блейк. — Залезть в папины конфетки? Угостить ими других деток?

— Я знаю, о чем речь, — ответила я, — но нет, я не занимаюсь наркотиками. Я от них становлюсь… вроде как безумная.

— Так и должно быть. — Блейк улыбнулся.

— Заткнул бы ты свою дырку для пирожных! — Джинджер хлопнула Блейка по груди тыльной стороной ладони. Блейк рассмеялся:

— Не волнуйся, Джин, ты у меня единственная.

Джинджер со свирепым выражением лица закатила глаза, скрестила руки на груди и демонстративно закинула ногу на ногу.

— Ты не употребляешь наркотиков? — спросил Копано, подаваясь вперед. Он говорил с выраженным акцентом, но отчетливо, не растягивая слова.

— Нет.

На лице Копано, сохранявшем настороженное выражение, мелькнуло подобие улыбки. Он снова откинулся назад, и теперь его глаза смотрели на меня иначе. Такие люди мало говорят, но все замечают.

— И как тебе это удалось? — спросила Марна.

— Видимо, причина в том, что меня воспитывал не повелитель.

— Да, но никак не верится, что он не поручил тебя кому-нибудь, кто бы ввел тебя в курс дела, пока его нет. — Тон Марны был почти благоговейным.

Я вдруг забеспокоилась. Не о себе — об отце. Если слухи обо мне дошли до этой компании, то они наверняка дошли и до кого-то еще, а конкретно — до повелителей. Не осуждают ли они Белиала, считая, что тот пренебрег своими обязанностями?

— Этот разговор должен остаться в тайне от всех. — Мой голос задрожал.

Блейк насмешливо фыркнул.

— Будь спок, мы не стучим родителям.

Я поверила.

— Белиал всю твою жизнь был в тюрьме, и вы только что встретились? — спросил Копано.

— Да.

— Может быть, — сказал он остальным, — отец Анны просто не знал о ее существовании.

Мне надо было его поправить, но я сидела тихо, переваривая мысль о дерзком бунте, который учинил отец.

— Может быть, это и есть причина, по которой у тебя в значке примесь белого, — предположила Марна. — То, что тебе не приходилось работать.

— Но в наших значках не было белого еще до того, как мы стали работать, — заметила Джинджер.

— Может быть, — сказала я, — белый цвет как-то связан с тем, что я не вижу легионеров.

А может быть, дело в том, что моя мать была ангелом света…

— Ты их не видишь? — переспросила Марна. — Везет тебе. Некоторые из них прямо-таки невыразимо мерзогадостные. Я тоже их не видела, пока…

Она не договорила, и в наступившей тишине четверо моих гостей переглянулись, одновременно вспомнив что-то очень неприятное. Марна подвинулась и угрюмо уставилась в пол. Джинджер быстро и ласково похлопала ее по плечу. Что же там произошло? Я не осмелилась спросить.

— Все равно не понимаю, — сказала Джинджер. — Допустим, ты раньше не знала, но теперь-то знаешь. И с отцом повидалась. Так почему не работаешь?