Сладкое зло - страница 94

— Это слишком опасно.

— Ты молода. — Это вовсе не было сказано снисходительным тоном, но тем не менее я внутренне возмутилась. — И когда-нибудь, возможно, решишь, что есть вещи, ради которых стоит пренебречь опасностью.

Я сглотнула. Как унять это сумасшедшее сердце, чтобы оно прекратило свои попытки выпрыгнуть из грудной клетки?

Невдалеке послышались шаги. По полированному полу к нам приближались Вероника, Джей и Грегори.

— Привет! — сказала я, когда они подошли. Все трое посмотрели на наши с Копано серьезные лица. Увы, у меня не оказалось в запасе улыбки, чтобы их поприветствовать: сердце никак не могло успокоиться после слов Копано и голоса, которым эти слова были произнесены. Первым заговорил Джей.

— Копано, я не ошибся?

— Да. — Копано поднялся, и они пожали друг другу руки.

— Как у тебя дела? — спросил Джей.

— Очень хорошо. А у тебя?

— Спасибо, тоже прекрасно.

Это был неловкий, но вполне дружеский обмен любезностями.

Вероника всю дорогу таращила глаза и бросала мне многозначительные взгляды, не оставлявшие сомнений в том, что в дальнейшем меня ждет допрос с пристрастием. Я представила Копано ей и Грегори. Вероника без тени смущения взяла руку Копано, в ее ауре светился острый интерес.

— Мне пора, — сказал Копано.

— Передашь от меня привет двойняшкам?

Он кивнул. На мгновение воцарилась неловкая тишина — никто из нас пятерых не понимал, что делать дальше. Потом Вероника прочистила горло, взяла Джея под руку и предложила:

— Пойдем?

Джей помахал на прощание Копу, и они с Вероникой и Грегори, который шел чуть позади, удалились.

— Позвони, если захочешь увидеться, и вообще, — сказала я Копу. Потом, чуть поколебавшись, сделала шаг к нему и быстро обняла его за талию. Копано прижал меня к себе как человек, истосковавшийся по привязанности. Я заморгала, чтобы не расплакаться, и провела ладонями по его спине. Он был большой, сильный, и ему не хотелось меня отпускать. Поэтому я позволила ему подержать меня подольше, прижалась лицом к его груди и вдохнула мягкий запах тропиков. Затем в моем воображении возник карамельный аромат феромонов, которые был способен выделять Копано, — тут мне пришлось оторваться от него, и я побоялась встретиться с ним взглядом. Он проговорил:

— Береги себя, Анна.

— Ты тоже, — шепнула я.

Весь следующий день меня не оставляли мысли о Копано и его замечании насчет тайного мужа. А еще я терялась в догадках, с чего бы это двойняшкам лететь именно в Атланту, а не куда-нибудь поближе к Копу. Разве что они собираются встретиться с Каиданом, рассчитывая, что Фарзуф в Нью-Йорке. От этого предположения во мне закипела ревность: почему это двойняшкам разрешается видеть Кая, а мне нет?

Ну, и Копано. Его слова меня ошеломили. Конечно, он мог рассуждать и чисто теоретически, но мне так не казалось. Я думала, что он говорит о нас двоих. У него были все те качества, какие я бы хотела видеть в мужчине, — великодушие, скромность, прямота. Трудно сказать, что могло произойти, если бы первым я повстречала именно его, а не Каидана. Но случилось так, как случилось, и я не была готова отказаться от Каидана, хотя и знала, что должна.

На закате дня я сидела на краешке кровати Патти. Она складывала чемодан.

— Как бы мне хотелось, — сказала Патти, — чтобы ты передумала и поехала вместе со мной.

— Но я уже договорилась на новогодние праздники с Джеем и Вероникой.

Одно из изданий командировало Патти снимать церемонию спуска новогоднего шара на Таймс-сквер. Следовательно, она заработала себе высокую репутацию — получить такое задание было непросто. Но я видела, что она страдает из-за невозможности взять меня с собой.

— Все хорошо, Патти. Я прекрасно справлюсь.

— Знаю. Но мы всегда празднуем Новый год вместе. Мне будет тебя недоставать.

— А мне тебя.

Тут у меня в кармане просигналил мобильник. Я вытащила его, и мой пульс забился учащенно при виде отцовского номера. До сих пор отец ни разу не отправлял мне сообщений.

Встреча сегодня вечером. Твоя машина выехала. Приготовься.

Я вскочила и услышала позади себя голос Патти:

— Все в порядке, милая?

Патти смотрела на телефон, который так и прыгал у меня в руке. Я прочла ей текст. В ее ауру резко ворвался темный страх, она встала передо мной и стала гладить по плечам. Ангел-хранитель Патти что-то ей прошептал, и ее страх ослабел, превратившись в легкую дымку беспокойства.

— Ничего, все будет нормально. Там твой отец. — Она прижала свой лоб к моему, и мы обе закрыли глаза. Запах ее овсяного шампуня действовал на меня успокаивающе.

На голове у меня было воронье гнездо, одежда тоже оставляла желать лучшего. Я стремительно приняла душ, надела темные джинсы, черную блузку, выбранную Вероникой, и черные ботинки. Щеткой нанесла на волосы немного геля, почистила зубы. Ни для фена, ни для утюга времени не было. Дрожащей рукой наложила кое-какой макияж, и тут в дверь позвонили. Волосы на тот момент еще были влажными.

— Сейчас! — крикнула я, засовывая тушь обратно в косметичку и хватая свою лиловую толстовку на молнии.

Слыша голос Патти, которая открывала дверь, я стрелой вылетела в гостиную — и обомлела: она с кем-то обнималась! В недоумении я замерла посреди комнаты: он изменился почти до неузнаваемости.

Когда он выпрямился, его голубые глаза сверлили меня со всегдашней силой. Но теперь у него была очень короткая стрижка, а мышцы рук и плеч увеличились в объеме — он явно стал чаще посещать тренажерный зал. Мне захотелось сесть и отдышаться. Он был в черной толстовке с нарисованными на боку черепами, мешковатых армейских брюках, а в руке держал серую шерстяную шапочку.