Когда расцветает жемчуг - страница 75
Саша закрыла глаза. Ненавидит его! Ненавидит буревестника!
- Зря я рассказал, - он поглаживал спину любимой.
- Что плохого сделала мама? - злость клокотала внутри садовницы, порождая безумное желание уничтожить дворец и всех, кто превратил её жизнь в череду мучений, - так вы наказываете тех, кто мечтает о счастье? Ловите и превращаете в покорных слуг? Сажаете на цепь и наслаждаетесь властью?
- Она разбила одно из двух пространственных зеркал. Тогда ещё старший, кайхал воспринял это как личное оскорбление. Осколок глубоко порезал ему лицо, а из-за происшествия переход в должность верховного затянулся на год.
Дерья вспомнила шрам и облизнула пересохшие губы. Так и надо! Получил по заслугам! Тен Хемсворт навсегда запомнит Ильсию тен Васперити, которая перехитрила горделивого колдуна! Ущемила мужское достоинство!
- Тогда почему вы сразу не бросились на поиски? Не последовали прямиком за белой лекарицей? Или ждали, что сама вернётся в... гнусное болото к царственным клещам и комарам? И прочей нечисти, которая паразитирует на других?
- Не знаю, - тихо ответил младший Стасгард, - в те дни я учился в институте.
Саша всхлипнула. Стеллан не был виноват, а она наговорила гадостей. Вместо того, чтобы наслаждаться его прикосновениями и чувствовать, как крепче становится связь между половинками жемчужно-опаловой луны!
- Прости, я погорячилась, - щекой белая лекарица дотронулась до мужского плеча, - в порыве способна наговорить много лишнего.
- Забудь.
Опекун увлёк её на постель и мягко поцеловал в ключицу. Над Карвахеном расцветал день. Лучи скользили по шторам, робко заглядывали в спальню и, чтобы не мешать, спешно поднимались на вершину. Словно живое, солнце благоволило ворону и журавлице, оберегало от посторонних взоров.
Покинув башню, Саша торопливо помылась в купальне и закрылась во флигеле. Пролистала половину дневника, лентой отметила страницу с талантами белых лекарей и погрузилась в чтение. Да, то, что нужно.
«В нас горит пламя лотоса. Исцеляя, мы отрываем лепесток и передаём другому. Мгновение, и огонь гаснет. Закрываются раны, и каорри обретает тягу к жизни. Но вдруг лекарь не сможет коснуться больного? Можно ли спасти близкого на расстоянии? С детства я размышляла, как быть. Мама умерла в одиночестве, что по сей день не отпускает меня, острейшей иглой колет душу и пробуждает по ночам. Будь у неё мой лепесток! Тогда бы сильнейшая в роду не покинула подлунный мир.
Не одну семерику я гадала, как отделить и сохранить пламя. Прочитала все книги, что унаследовала от предков. Огонь затухал, стекло взрывалось. Прошли годы, но мечта стала явью. Заключённая в оплетённое рунами стекло капелька лотоса ждёт своего времени и вспыхнет, когда владелец призовёт белого лекаря...»
Следуя инструкции, Саша нагревала и остужала пузырёк из-под засушенных трав, окунала в особый раствор и закаляла над огнём старенькой свечи, рисовала начерченные в дневнике руны. Так же обрабатывала пробку. Дерья понимала, ошибка чревата смертью любимого. Если оболочка не выдержит, то взрыв искалечит Стеллана. Но если всё получится, то лепесток исцелит любую рану. Садовница догадывалась, в Архаре приготовлены ловушки, и она была обязана помочь!
Ладони обожгло знакомое чувство. Сжав склянку, Глебова мысленно приказала огню проникнуть в стеклянный дом и капнула внутрь крови с порезанного запястья. Послушное пламя будто подмигнуло и скользнуло в оболочку.
Лепесток мерно сиял, но флакон оставался холодным. Сделать бы второй... артефакт, но резко нахлынувшая усталость заставила опуститься на колени. В горле скопилась вязкая слюна, и только глоток укрепляющего настоя, прописанного дворцовым лекарем, привёл Сашу в чувства. Опыты отняли слишком много сил.
Остаток дня Глебова боролась с тревогой. Обрезала отцветшие олеандры и прочие кустарники, поливала каллы, рыхлила землю на островке и притеняла всходы, то и дело оборачиваясь, глядя на солнце. За ужином кусок не лез в горло. Привычные овощи казались безвкусными, сок - приторным.
На закате последняя Васперити шагала к хорошо знакомой лавке. В запущенном углу парка, укрытая от посторонних глаз колючими плетями белых роз, скамья идеально подходила для свиданий.
Одетый в дорожный костюм Стеллан ждал Сашу.
- Король не отменил поездку?
- Нет. Сиятельный Растан выдал бумагу с предписаниями, потребовал полный отчёт. Придётся задержаться ещё на полдня.
- Это нарочно.
- Понимаю.
Садовница поникла, но тут же взяла себя в руки.
- У меня есть подарок.
Огонь во флаконе сиял подобно звезде в безоблачном небе.
- Лепесток белого пламени. Если... если тебя ранят, разбей склянку. Это всё, что я могу... - по щекам скользнули предательские слёзы.
Опекун обнял её.
- Всё будет хорошо, - прошептал мужчина, - я вернусь. И мы сбежим, обещаю.
Стеллан убрал подарок в нагрудный карман и поцеловал любимую. Нежно, медленно, словно оттягивал момент расставания.
- Я найду тебя. До встречи.
Лёгкое прикосновение к губам, и близнец Его величества зашагал к деннику. Глебова опустилась на скамью и, глубоко задышав, посмотрела в небо.
- До встречи.
Над парком взошли луны. Словно сёстры-подружки, сиреневая и зелёная красавицы перекатились над шпалерой, дотронулись до башни и исчезли за дворцом, а Саша всё оставалась на лавке. Считала скользящие по ветру лепестки роз и ловила те, что падали на колени. Лоскутки малинового бархата пахли пряностями и мёдом.
Завтра будет праздник, день основания Афелета, садовникам предоставили выходной. И слава стихиям. Пусть каорри веселятся, глядишь, не заметят настроения белой лекарицы. Заодно та справится с тревогой. Мора не оставит Стеллана в беде, не бросит единственного, кого одарила силой. Зря, что ли, сотворила вещий сон и указала город, где они поселятся? Волшебный подарок поддержит в трудную минуту. Да и знакомый младшему Стасгарду кайхал добавил капельку уверенности. Нет, зря Глебова ревела, как маленькая девочка. Ещё поборется за счастье, обязательно поборется.
