В объятиях Зверя - страница 35
Эриний сходил с ума, все сильнее ощущая себя зверем, а не человеком. Пульс стучал в ушах, в глазах потемнело.
На миг позволив себе забыть о правилах, он отодвинул ткань платья, легко обнажив светлую высокую грудь. Не веря, что делает это, склонился над ней, вобрав в рот алую вершинку и слегка прикусив зубами.
Марисса едва заметно застонала, усугубляя безумие.
Фьералин зарычал, чувствуя, как когти становятся длиннее. Это оказалось еще приятнее, чем он предполагал. Жар опалял кожу, с каждой секундой мужчине все больше хотелось ощутить во рту вкус Мариссы. Вкус ее желания…
Девушка повернула голову, прикусывая губы и тяжело дыша. Фьералин видел, что ей нравится, хотя во сне она и не понимала, что происходит. Это совсем капельку оправдывало его сумасшествие, ведь она ничего не вспомнит. А что-то плохое сделать с принцессой эриний никогда бы себе не позволил.
Только отчаянно билась в голове мысль, что все это неправильно. Но остановиться оказалось слишком сложно. Еще раз ему хотелось почувствовать ее вкус. Еще один раз — услышать стон.
Задержав дыхание, он спустился чуть ниже, проведя носом по груди к самому животу. Поглаживая девушку за талию, остановился напротив пупка, скрытого только полупрозрачной вуалью платья. И через тонкую голубоватую ткань прижался губами к маленькой ямке, обжигая собственным дыханием прохладную женскую кожу.
— Фьералин… — тихо выдохнула девушка.
Мужчина поднял взгляд на самое красивое в мире лицо с зажмуренными от колдовского сна глазами. А в следующий миг резко поднялся и, рыча, вышел из палатки, на ходу оборвав хрупкий лист-дверь.
Под светом двух тусклых убывающих месяцев он едва дождался, пока закончится лагерь нимф, открывая дикую природу тропического леса. Уже там он мгновенно опустился на четыре лапы, покрываясь легкой дымкой и обращаясь в зверя. Широкие лапы легко касались темно-зеленой листвы, когда слишком крупный тигр перешел на бег. Черные, как ночь, глаза должны были сливаться с окружающей тьмой, но, напротив, они сверкали, как сталь начищенного лезвия. Ветви кустарников мелькали мимо, изредка задевая сильное мускулистое тело, но Фьералин чувствовал лишь ветер, развевающий черно-белую шерсть. Ветер, который был ему так нужен.
В нескольких километрах от лагеря он, наконец-то, остановился, совершенно не сбив дыхания. Встал на задние лапы, одновременно приобретая вновь человеческие черты. Кровь в жилах бурлила уже не так сильно, голова была ясной. Именно то, что нужно для разговора, который слишком долго откладывался.
Леран Дайше, правитель Пангирии, отец Мариссы уже несколько дней пытался связаться с ним. Но Фьералин не отвечал. Возможно, и сейчас был не самый лучший момент для беседы, но эриний был слишком зол. Определенным образом он винил именно короля в том, что молодая принцесса выросла такой, какая есть. И раз уж старый друг хочет поговорить, не стоит его разочаровывать.
Фьералин выбрал под ногами наиболее сухую область земли, длинным тигриным когтем распорол поверхность дерна, чувствуя, как трещина уходит далеко вглубь, и отошел на шаг назад, прикрывая глаза.
В тот же миг из тонкой щели засочился зеленый дымок. Магия материи. Нет, обсидиановый эриний не умел создавать ядовитые разломы, а уж тем более управлять ими, как правитель Пангирии. Но он был способен почувствовать место, откуда материя готова течь сама.
Через несколько секунд изумрудная вуаль магии заколыхалась, обращаясь в небольшое идеально-ровное зеркало. И внутри него возникло хмурое мужское лицо с аккуратно заплетенными назад тремя тугими черными косичками.
— Почему так долго?! — грозно спросил Леран Дайше, — королева уже вся извелась!
Ни один мускул не дрогнул на человеческом лице эриния. Только темные глаза с тремя росчерками зрачков хищно блеснули.
— Потому что я так решил, — ответил он спокойно. — Передай Лере мои сожаления.
— Что ты имеешь в виду? С Мариссой что-то не так? Где она? — тревожно спросил мужчина в зеркале.
— С Мариссой все в порядке, — невозмутимо заверил короля Фьералин. И, дождавшись пока Леран удовлетворенно выдохнет, добавил: — Она стала нимфой Эденрейса.
— Что? — едва слышно выдохнул правитель. Его глаза испуганно расширились, а лицо приобрело мертвенную бледность. — Это шутка?
— Нет, с чего бы? — приподнял бровь эриний. — Сегодня утром она прошла ритуал. Все по-настоящему. Теперь она — морская ведьма. Вовсю колдует, ловит рыбу руками, зажигает водяные фонари…
— Что ты несешь?! Какая ведьма? — воскликнул Леран, вдруг осознав, что эриний говорит правду. — Ты в своем уме? Я доверил тебе дочь! Самое дорогое, что у меня есть! Как ты мог позволить ей стать нимфой?! Ты понимаешь, что это означает для всех нас? Она никогда не сможет вернуться домой!
Фьер хмуро, но уверенно кивнул, глядя прямо в глаза Лерану Дайше, словно сжигая его изнутри темными лезвиями своих зрачков.
— А, как ты думаешь, долго она осталась бы с вами во дворце, приволоки я ее силой? Не прошло бы и месяца, как Марисса сбежала бы вновь.
— Я бы этого не допустил! — прорычал король, и на заднем плане что-то со звоном разбилось.
Но Фьер и глазом не моргнул, хотя гнев правителя Пангирии, потомка древней расы темных нарр, был страшен.
— Подумай лучше, как вышло, что твое первое дитя решило, будто ему будет гораздо лучше вдали от тебя, — спокойно ответил эриний. — Подумай, почему Марисса оказалась готова отдать свою душу лишь бы никогда не возвращаться домой.
С этими словами он вскинул руку, на которой вновь отросли длинные тигриные когти, и, не дожидаясь ответа, полоснул по магическому зеркалу. Идеально ровная поверхность треснула. Изумрудная хмарь пошла рябью, растворяясь в воздухе. Черные когти вновь втянулись в пальцы, подобно кошачьим. Только ядовитая магия немного неприятно щипала кожу.
