Я нарисую тебе сказку - страница 61
Нирайн осознавал: то, что сегодня произошло, было попыткой привязать ее к себе. Он прекрасно мог бы дать ей еще некоторое время. В принципе Нир так и делал, но сегодняшние события перечеркнули все его планы. Осталось только одно желание: сделать Марилису своей, чтобы никто не посмел усомниться в его праве. И даже она сама!
И все же… Они действительно находились на разных ступенях социальной лестницы. Она на самом верху, а он у подножия.
Нирайн никогда не знал своих родителей. Его еще в младенчестве нашел один из наемников клана, впоследствии заменивший Ниру и отца, и мать. Пусть делал это так, как умел, но Клин по-своему любил и заботился о безродном мальчишке. Маг до сих пор с теплом вспоминал о суровом мужчине, воспитавшем его.
Для клана Поющих Клинков это оказалось нонсенсом — принять в свои ряды младенца. У них не было принято заводить семьи, все дети принимались в возрасте от пяти до семи лет. И в основном они были из бедных семей. Редко когда знать отдавала в их ряды своих сыновей, а для бедняков это становилось хорошим подспорьем. Клан щедро платил за ребенка, конечно же, если тот им подходил.
А тут, в обход всех традиций, пришлось принять младенца. Нирайну никогда не рассказывали, что пришлось выдержать его приемному отцу, чтобы отстоять это право. Но уже то, что Клин покинул ряды наемников на пять лет позже, говорило о многом.
Ниру тогда исполнилось десять лет, и он помнил, какую боль испытал, когда мужчина уходил. Етава клана запретил им видеться, преподнеся юному ученику самый главный урок: пока его жизнь принадлежит клану, привязываться к кому-либо нельзя. Ведь ничего хорошего из этого не выйдет.
Нирайн честно продержался пять лет, стараясь не вспоминать своего отца. А потом, когда начал получать задания, все же нашел его. И первое, что испытал при виде поседевшего мужчины, была жгучая ревность и злоба. У Клина на руках сидели двое малышей — сын и дочка, а недалеко от них по хозяйству хлопотала невысокая пухленькая женщина. В тот момент юный наемник, лучший в своем выпуске, проклял и свое любопытство, и того, кто забыл о нем, счастливо живя с новой семьей.
На три года он вычеркнул из своих мыслей приемного отца. Брался за любые задания, только чтобы не думать… Не вспоминать. Вскоре глава стал поручать ему самые сложные заказы, оценив рвение и удачливость юноши. А слава о Сумраке начала молниеносно распространяться среди жителей Корна.
И только когда в том королевстве, где поселился Клин, разразилась эпидемия черной смерти, Нирайн вновь оказался у его дома. Вернее, на его пепелище. Под раскидистым дубком, с которого он в прошлый раз следил за Клином, находились три могилы. Около самой большой из них было вкопано древко с привязанной к нему грязной зеленой тесемкой.
В самый первый миг, когда Нирайн увидел эту тесьму, думал, сердце остановится от горя. А перед мысленным взором возникла сцена одного разговора. В тот вечер Клин повязал на руку четырехлетнему карапузу первую зеленую тесьму, сказав, что так Нирайн будет знать: о нем помнят и любят. В дальнейшем, если отцу приходилось надолго покидать клан, мальчику всегда присылали тесьму как напоминание: он не один.
В тот день он просидел у могил до позднего вечера, пока к нему не подошел один из выживших селян. Именно он рассказал, что дети Клина выжили, а в третьей могиле была похоронена младшая сестра его жены. Ночью, глядя на мирно посапывающих детей, Нирайн понял: он не сможет их бросить, оставив одних.
С тех пор каждый месяц тому селянину передавали деньги на содержание малышей. Сам Нир тоже иногда навещал их, но никогда не показывался, всегда хорошо прячась. Зато это давало ему уверенность, что за детьми хорошо следят и не обижают. Малыши всегда были чисто и опрятно одеты и совершенно не выглядели голодными. Впрочем, как и еще пятеро детей в том доме, но до этого Ниру уже не было никакого дела. Если денег хватало на всех, значит, так тому и быть.
А еще спустя несколько лет Нирайн нарушил кодекс клана, отбив у похитителей десятилетнего мальчишку и его младшую сестру. Внуков ректора академии Магического Познания. Молодой наемник не знал, как лорд Арайн вычислил того, кто помог детям, а ректор так и не сознался. Просто спустя три месяца Нир получил задание на сопровождение и охрану, где и встретился со своим нынешним работодателем.
В первый же день лорд Арайн вызвал его к себе, и они долго разговаривали. Нет, архимаг не пытался выведать его тайны, но сделал предложение, от которого удачливый Сумрак не смог отказаться. Кто же в здравом уме откажется от возможности уйти из клана, когда ему предлагают в этом помощь?
А Нирайн уже давно начал задумываться о том, что жизнь наемника его не устраивает. Правда, он не верил в возможность уйти раньше оговоренного в контракте срока, вот только архимаг его удивил. Спустя месяц глава клана подписал Сумраку вольную, при этом выглядя донельзя довольным, словно ему сделали невероятное по щедрости предложение.
И только спустя год после того, как Нирайн начал преподавать в академии, тайна открылась. Тогда разгневанный глава лично прибыл к ректору. Решив, что новому работодателю может грозить опасность, боевой маг просидел в приемной все время, пока длилась беседа.
Поначалу из-за двери доносился гневный голос главы клана, но вскоре все стихло. А потом незваный гость и вовсе ушел, а ректор соизволил рассказать бывшему наемнику правду.
Как оказалось, за вольную для Нирайна лорд Арайн пообещал отдать личные клинки восьмого главы клана Поющих Клинков. Поговаривали, что они были выкованы самими Древними и преподнесены в дар главе. Многие пытались завладеть ими, но никому это так и не удалось.
